Борис Мирза - Девушка из разноцветных яблок

– Спит! – кричит она. – Сейчас проснется и пойдет на работу!

Этот удивительный факт она сообщает Тосе всякое утро как новость. Судя по всему, та бурно реагирует, потому что Женечка некоторое время молчит и слушает.

– Конечно! Я всегда ему говорю! Пусть бы играл в футбол!

Да. Она всегда мне говорит эту и другую чушь. По ее мнению, я должен в выходные выходить и играть в футбол на спортплощадку, которую она называет «коробочкой».

– Сходил бы на «коробочку», поиграл бы в футбол с мужиками!

Сама она в футбол не играет, но смотрит по кабельному телевидению английскую премьер-лигу. Болеет за «Арсенал». Женечка уже потеряла надежду привлечь меня к этому полезному времяпрепровождению. Но результаты и подробности матча она, ворвавшись ко мне в комнату, сообщает два раза – в перерыве и после окончания матча.

– Этот ужасный, ужасный Тейлор! – кричит она мне в ухо.

– Что натворил этот гад? – спрашиваю я уныло.

– Это невообразимо! – Она сжимает кулаки. – Он въехал прямой ногой Эдуардо да Силва, понимаешь?!

– Кто куда въехал?

– Я думаю, он нарочно! Это так страшно! Так страшно! Понимаешь, может быть, Эдуардо придется закончить карьеру…

– Ужас, – говорю я, чтобы что-нибудь сказать.

– Ты не понимаешь! Он просто сломал ему ногу пополам!

Она едва сдерживает слезы, но я не волнуюсь. Привык. Через пятнадцать минут она вновь упрется взглядом в экран и будет неотрывно следить за происходящим на поле.

– Они пришьют ему новую ножку, и он опять побежит по дорожке, – говорю я.

– Играть не сможет! Понимаешь, не сможет играть. Я за то, чтобы дисквалифицировать его пожизненно.

– Кого? Ты ж говоришь, что он и так играть не сможет…

– Тейлора! Этого убийцу! Дисквалифицировать!

Она рубит рукой воздух, как вождь на броневике.

– Ага, и четвертовать… – говорю я ей в тон.

– Ты не понимаешь! – огорчается она. – Я тебе объясню…

Но тут из соседней комнаты раздается голос комментатора – матч продолжается.

– Потом! – обрывает она начатый монолог. И убегает смотреть вторую половину матча.

Естественно, я так и не узнаю, что же она хотела мне разъяснить.

Я просыпаюсь от ее разговора по телефону и думаю об ужасной несправедливости. Почему мы живем в таких домах, где крик слышен через стенку? Из чего они делают эти стенки? И вдруг в мои бытовые размышления врывается острая мысль любопытного ученого: а был бы слышен Женечкин крик, если бы мы жили в «сталинском» доме? Сумел ли бы этот невыносимый голосок пробить толщу кирпича?

Я лежу и смотрю в потолок. Тоскливо думаю о том, что надо бы сделать в квартире звукоизоляцию. Это пресные мысли, тягучие и бесполезные, потому что сам знаю – я никогда не займусь этим. Энергии не хватит.

Мы живем вместе, хотя нам давно бы пора разъехаться. Ни общих интересов, ни общих дел. Мы почти не мешаем друг другу (если не считать ее прорезывающего бетон голоса), и лишь редко у нас бывают ссоры. Можно сказать, что мы живем хорошо, дружно.

– Тебе нужно убраться из этой квартиры! Понимаешь ты?! – кричит она, как только я прихожу домой с работы. – Это совершенно необходимо!

Я останавливаюсь, ставлю портфель на ковер и смотрю на нее.

– Можно, я сниму плащ, вымою руки, перекушу чего-нибудь, а потом мы обсудим детали моего ухода из этой квартиры?..

– Время уходит! – Она грозно смотрит на меня и стремительно убегает в свою комнату; секунда – и оттуда раздается мерзкий голос футбольного аналитика из телеящика. Больше она к этому вопросу сегодня не вернется.

Я иду на кухню разогревать себе ужин.

Мне, наверное, надо покинуть эту квартиру. Переехать. Жить одному без Женечки.

За стеной раздаются страшные ругательства. Только Женечке удается так страшно ругаться и при этом не употреблять матерных слов. Я не вдумываюсь, какие причины могли вызвать такую бурную реакцию. Наверняка кто-то «плохой» забил гол кому-то «хорошему». Или что-то не так сказал бедолага-телеведущий. Теперь ему будет икаться долго.

Утром она бежит на свою так называемую работу. В руках ее – кастрюлька баланды для гаражного пса Шарика. Шарик прибился к гаражным сторожам и сам нашел себе работу – охранять своих хозяев и их собственность. Сторожа этого не оценили, уж больно вид у пса был жалкий. То есть выгнать не выгнали, но и постоянной кормежкой не обеспечили. Тогда за дело взялась со свойственным ей энтузиазмом Женечка. Буквально за месяц Шарик из замызганного песика превратился в роскошного кобеля с пушистой жесткой шерстью и гордой осанкой. Теперь уже сторожа не чурались кормить служаку. Шарик начал разрастаться. Породистые псы с уважением и опаской обходили его, понурив головы. А сторожа хвалились: