Николай Полунин - Меч короля Артура

Река стала мельче. Заметно мельче. И рыбы в ней почти нет. Раньше после дождей вода доходила до камней набережной по обоим берегам. Теперь даже после ливня воды мало, она не закрывает камни на дне. Внизу, там, где река впадает в море, мы сооружали с тобой плотины из камней в узких протоках. Через них прыгала рыба. Ваши туристы солидно наблюдали за нами. Наверное, мы еще были молоды.

Что за деревья тебе запомнились в роще? Наверное, это падуб, ясень, тис, лавровишня, хмелеграб. Допотопный лес.

Все, что началось тогда, продолжается. Ущелья, образовавшиеся тогда, размываются водой. Камни со дна горных рек переносятся к устьям силой воды. Из этих камней кое-где на юге строят индивидуальные дома. Они тоже памятник Атлантиде. Говорят, таким образом срыли не один пляж. Реки мелеют с тех самых пор, ибо трещины поглотили воду источников. Летучие мыши держались в пещере до последнего, все 11800 лет, пока их не забросали мусором.

Все течет, все изменяется, но изменения эти определены характером катастрофы. Время, как река Хоста, берет истоки в верховьях — там девственные горы, пережившие катастрофу и потопы.

Нас сопровождала собака. Но в роще ее с нами не было. Она появилась позже. Когда? Большой пес с бурой шерстью… Я помню его на пляже, на том са мом пляже, где темный раскаленный песок. Днем он исчезал, к вечеру появлялся. Когда мы шли по шпалам, оглушенные солнцем и купаньем, он брел за нами следом, и мы знали, что он предупредит нас о приближении поезда. Поэтому мы никогда не оглядывались, как другие. Иногда я оставлял своих, и мы шли вместе в шашлычную «Глициния» — четыре столика в темной зелени у берега. Пройти туда можно было по городскому пляжу или с противоположной стороны — оттуда, где расположен морской вокзал Хосты. На первом этаже вокзала был рыбный ресторан, куда мы тоже заходили. В «Глицинии» пес был с нами. Они никогда не набрасывался на еду, он управлялся с ней так, чтобы не обгонять нас. В ресторан он, понятно, с нами не заходил, ждал у выхода.

Вечером мы иногда заходили к тебе. Ты снимал комнату деревянной хижины. Одно окно. Деревянное крыльцо. Под крыльцо ты прятал ключ, чтобы не носить его с собой на пляж. Два стула. Тумбочка и постель. На тумбочке — болгарский приемник. Рядом с ним появлялась ваза с яблоками и орехами.

Пес оставался на. крыльце. Потом ты провожал меня к санаторию «Волна». Сначала — сто двадцать ступенек вниз. Потом — улица с низкими пальмами. И сто ступенек вверх. Слева и справа от каменной лестницы — парк. В парке — колоннада, площадка. Там танцевали.

Пес следовал за нами. Один раз мы провели его в санаторий, в комнату, которую отвели мне. Я заметил, что он как-то сжался, когда шел по красному ковру коридора. Словно он чувствовал себя не вправе идти за нами по этому мягкому широкому ковру.

Запомнился случай у реки. Это другая река, не Хоста. Я забыл ее название. Мы пошли туда днем, миновали автобусную остановку, площадь с одноэтажными домами. Потом — длинная улица. Поворот — и мы оказались на берегу этой речки. Она течет по довольно открытому месту, но берега обрывисты. Мы хотели перейти ее вброд. Пес залаял. Мы остановились в недоумении. И он вдруг побежал вверх, оглядываясь на нас, точно звал за собой. Мы двинулись следом. Там был удобный брод. Мы прошли по другому берегу метров триста, стали купаться в глубокой яме, наполненной синей холодной водой. Как это здорово — искупаться в пресной воде горной реки!

Да, помню собаку. Кажется, мы познакомились с пей на выходе из рощи. Она словно поджидала нас. Справа от выхода была шашлычная. Мы расположились там уже втроем. Сейчас нет ни этой шашлычной, ни «Глицинии», ни даже морского ресторана. Все это исчезло, подобно Атлантиде.

И вот мы пошли в город. А пес увязался за нами. Приблудный, но осмотрительный пес, и, безусловно, не дворняга. Наверное, он состоял на довольствии у сторожей рощи. Думаю, именно в роще он научился охотиться за ящерицами. На южном пляже — там, где темный песок, — он ловил их в зарослях плюща среди камней. Но если он замечал, что я наблюдаю за ним, то превращал охоту. Его глаза гасли, всем своим видом он изображал равнодушие, точно стыдился охотничьего инстинкта. В его представлении, вероятно, это не соответствовало нашему настроению отпускников.

Был еще такой случай. Над той рекой, которую ты вспоминаешь и которая называется Кудепстой, торчал плоский валун. Под ним — глубина метров пять. Я хотел нырнуть. Пес не дал мне даже забраться на валун — отогнал! А через неделю — валуна нет как нет. Наверное, упал в воду. Хорош бы я был, если не послушался бы пса и попытался забраться на валун! Думаю, мне несдобровать бы!