Николай Полунин - Меч короля Артура

Когда в очередной раз будешь рассказывать ей об Атлантиде, не забудь упомянуть, что атланты были очень. серьезные люди.

Эрика серьезна как никогда. Ты обмолвился при ней о том, что восточная медицина начиналась в Малой Азии, постепенно распространяясь и завоевывая признание. Я перевел на немецкий и прочел Эрике одно из твоих писем. Ее удивило, что лучшее свидетельство этого признания — обезглавливание врачевателей во всех концах Ойкумены. Иногда кажется, что князья, монархи, мандарины, простые предводители племен все свое свободное время посвящали именно этому.

С этим, конечно, ничего не поделаешь. Более чем строгое обращение с медициной и ее адептами влияло так, что родились местные школы и традиции. Они уже ничего общего с медициной атлантов не имели, хотя и в них можно найти рациональное зерно.

Вполне возможно, что Эрика приедет в Москву. Даже среди самых дисциплинированных немок я не встречал таких женщин: каждую минуту она отдает образованию, у нее теперь возникает столько вопросов, что никто не в состоянии на них ответить.

Сравниться с ней может только ее подруга Анна Берендт. Это имя тебе хорошо известно. Когда-то Анна и Эрика помогли восстановить тот период в жизни профессора Берендта, когда он, уже сомневаясь в нацистской доктрине, все еще следовал ей. Я имею в виду, конечно, его опубликованные статьи; на практике он никогда не делал абсурдных выводов. Анна его племянница. К тому, что мы узнали с тобой о профессоре во время твоей поездки в Берлин, нужно многое добавить. Надеюсь, Анна расскажет тебе о нем. Уже в сорок первом, накануне войны с гзашей страной, в его сознании сложилась картина апокалипсиса. Ему казалось, что мир вот-вот рухнет. В сорок втором он решительно порвал с нацистскими журналами и газетами. В сорок четвертом он стал узником концлагеря и не дождался освобождения. Это был незаурядный человек. Ты можешь сомневаться в том, что он наделен был даром прорицания, — я же в это уверовал.

Не исключено, что Эрика приедет в Москву вместе с Анной Берендт.

Когда бы ни приехали Эрика и Анна, я рад буду их видеть. Если они соберутся в Москву до исхода зимы, будем кататься на лыжах. Если летом — в их распоряжении Подмосковье с густыми лесами, где их ждут грибы и ягоды. Но и старая наша идея хороша: поехать в августе или сентябре к морю. Лучше в сентябре, когда в наших широтах осень, и туманы, и дожди, и листопад.

В Берлине мне трудно было представить Берендта-человека. Я лишь знал его письма. Но разве письма, адресованные людям, далеким от его сомнений и раздумий, способны передать приметы его внутреннего мира? Конечно, нет. У меня возникло подозрение, что сохранились, так сказать, его официальные письма. Все остальное он должен был уничтожить. Не может быть, чтобы человек с такой сложной судьбой, человек одаренный, жил даже в то время узким мирком нацистского обывателя.

Как жаль, что нам не ясна до конца его жизнь и все, что с ним связано. Такие интеллигенты, порвав с окружающими, идут потом далеко, так далеко, что их не остановит ни грубый окрик, ни тюрьма.

Вчера вспомнил старую историю. Моим другом был некогда китайский студент. Дома у него была необыкновенная библиотека. Возвращаясь с каникул, он привозил самые интересные книги и переводил их для меня. Я же помогал ему решать задачи по физике.

Тогда же я записал в тетрадь кое-что из его переводов. Перечитывая их, я поразился: никогда, ни в одной книге мне не доводилось читать того, что я узнал в те годы. Эрику это заинтересует. Не знаю уж, пришли знания по биологии и медицине на восток из Атлантиды или нет, но подход там иной. Организм наш един, все в нем взаимосвязано, надо лечить не симптомы болезни, а человека. Так вкратце я сформулировал бы для Эрики свои выводы. Кажется, некоторые врачи это понимают.

Эрика передает тебе привет. Она еще не знает, когда приедет. Я думал, что мы с тобой похожи на двух старых чудаков, и нас слушают из вежливости. Но это не так, к счастью. Неделю назад, когда я позвонил Эрике, чтобы передать от тебя привет, она полчаса расспрашивала меня об амброзии. Представь себе!.. Что я мог ей сказать? Что голуби приносили амброзию в клювах на Олимп? Что только боги питались амброзией? Что амброзия была только в Атлантиде, ее выбрасывало на берег?.. Наверное, это водоросли. Может быть, ленты амброзии оставались в лужах во время отливов. А голуби, все это знают, любят бродить по пляжам, по гальке, по песку. И я опять вспомнил голубей из Хосты. Ведь и там сизари посещают берег моря. Когда мы загорали, справа и слева от нас они усаживались на бетонные волнорезы. Прибой выбил углубления в бетоне, настоящие маленькие пещеры. Мы собирали там мидий. Жарили их на камнях, раскаленных в костре. Внутри раковин — морской мох, бледные тугие нити. Моллюски питаются им. Может быть, этот невзрачный мох и есть амброзия? Просто это никому не приходит в голову. К тому же эксперимент по продлению жизни человека нужно ставить не одно десятилетие. Кому по силам такая капитальная работа с неясным исходом? Все это я сказал по телефону. Было слышно ее дыхание в трубке. Тогда я отказался от своих слов, мне стало стыдно, что я злоупотребляю ее вниманием. Я заявил, что морской мох в Хосте ничего общего с амброзией не имеет.