Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

— Погадай!

Днями раньше я купила книжку «Азбука колдовства» с ведьмой на обложке и прочла о гаданиях по линиям руки.

Теперь ладонь ее лежала передо мной и, деля вид, что вглядываюсь, я говорила, что жизнь ее ждет — легкая: богатый муж и двое детей.

Я забыла об этом на годы, а теперь вдруг, благодаря ей, вспомнила.

— Ты мне обещала мальчика и девочку. А если… я от него рожу?

Я глажу ее руку. Нежностью пальцев своих я прошу: «Можно я не буду ничего говорить?»

— Ну? — спрашивает она.

— Ты хочешь знать, что я думаю?

Я думаю, что держу в руках капельницу с ядом. Когда-то я читала боевик — дешевку, но одну сцену не забуду. Преступнику вынесли смертный приговор. Его уложили, привязали, ввели в вену иглу. Подошел лаборант и открыл клапан. По трубке потекла жидкость, чистая как вода. И тогда человек осознал, как сильно хочет жить и любить. Но было поздно. Смертельный коктейль уже распространялся по телу и делал свое дело, отключая жизненные системы одну за другой.

Я глажу ее руку — теплую… Я смотрю на нее. Господи, какое счастье в ее глазах! Такая синева… чистая… такие теплые лучи… что не только ей, но и мне снова пятнадцать лет. И не было еще ничего в жизни, никакого горького опыта… Еще не растрачены силы: ни лжи, ни предательства, ни разлук, ни стиснутых зубов — ничего не было.

Нет, не должно в мире быть места — и зависти. Ведь, чем больше счастья вокруг, тем вернее и ты погружаешься в его сияющие волны. Я поднимаю бокал — и говорю.

— Дай тебе Бог…

Она стояла в храме. Темно-желтая восковая свеча нагревалась от тепла пальцев, клонила голову.

Икона тоже была написана в золотых тонах. Сегодня она не осмелилась подойти ни к Донской, ни к Казанской… Слишком мрачно было на душе. И она не могла просить о «правильном»: «Дай мне сил смириться, перенести…»

Она пошла к Ангелу-хранителю. Самый низкий чин в небесной иерархии, ему можно поплакаться, рассказать всё, как есть.

— Мне плохо, — говорила она Ангелу. — Я старая, усталая тетка… Не хочу никакого Нового года. Хочу залечь, как медведь в спячку и проспать до весны. А потом покидать вещи в сумку и уехать к морю. Навсегда.

Ангел был прекрасен. Печальное детское лицо и приподнятая рука. Можно было представить, что рука эта невесомо лежит на ее голове.

— Знаешь, да? — спросила она. — Не нужна я ему совсем. Ему подавай юную девочку, и жизнь с чистого листа… А разлюбить я его не могу. И обидные слова ему сказать не смогу. Хотела, даже пробовала. Поняла, что самой больнее будет…

И попросила:

— Ты пригляди за ним, ладно? Можешь даже не за мной, а за ним. Мало ли куда я уеду, так ты позаботься о нем… Пусть у него все будет хорошо… И помолись за него. Обязательно помолись. Ты ведь умеешь, не то, что я.

Она шла домой и повторяла про себя, тихо:

— Ну и пусть у него будет какая-нибудь красивая, без проблем. Богатая…

Это было так банально, что напоминало слышанный от бабушки романс.

Конечно, она была не молодая, а он — не злодей. Напротив, его любили. Сотрудники на работе любили, мать, и вообще — женщины. И он любил — красивые вещи, саму красоту.

— А я уже никогда не буду такой, — думала она, — Только старой и некудышней. Так что не трать на меня силы, Ангел… Давай, мчи к нему…

Она шла, и тень летела за ней, и у этой тени были крылья.

У фонаря она остановилась. И обернулась. Что-то призрачно засветилось, пошло переливами, засверкало. Она любила Новый год за это сверканье — мишуры, игрушек… Ожидание чуда.

Ангел смотрел на нее, и теперь он не был печальным. Он слегка улыбался. Наверное, потому, что она не верила, что он ей явился, и все приглядывалась к его крыльям. Крылья были большие, изогнутые и напоминали лебединые.

— Я сделаю тебе подарок, — услышала она, — Потому что ты никогда его не проклинала. Даже в мыслях. И желала ему добра: для него, не для себя.

Ей показалось — это ее дыханье в морозном воздухе вдруг завихрилось, сгустилось и… Между ними стояла девушка. Длинные темные волосы, густые брови, яркие зеленые глаза.

— Это…

— Твоя душа, — сказал ангел. — Она у тебя молодая.

Девушка была в модной короткой курточке и мини-юбке.

— Он сейчас здесь — сказал Ангел, указывая крылом на светящиеся окна кафе. И велел девушке, — Иди.

Она увидела с улицы — все столики были заняты. Он сидел у стойки бара. Смуглые пальцы, бокал вина.