Эльмина Отсман - Спорю с судьбой

Как мне хотелось, чтобы после моего выступления детские, уже успевшие загрубеть сердца стали чуточку чувствительнее к добру, свету. Я говорила о труде, о том, какую огромную радость он мне приносит, рассказывала о своей поездке на целину. Я понимала, ребят громкими словами не расшевелишь, старалась говорить проще, доходчивее, старалась в ответ уловить в их глазах живой интерес к происходящему в мире, почувствовать, что в их душах способна пробудиться тяга к честной, трудовой жизни. И когда увидела улыбки на их лицах, когда они начали задавать мне вопросы, очень обрадовалась.

После таких встреч особенно остро чувствовала я свое семейное счастье, свое благополучие. Мы вообще не ссорились с Алексом, но после той поездки я старалась не допускать в доме даже разногласий — боялась, как бы они не сказались на характере Калью.

…Прошли отчеты перед избирателями и начались новые с ними встречи. Меня вновь выдвинули депутатом Верховного Совета СССР по триста шестьдесят четвертому округу. Январь и февраль пробежали незаметно. Наступила весна, а вместе с ней ко мне пришла большая радость.

Были те редкие дни, когда мы всей семьей находились дома. В один из дней, помню, по радио шла какая-то передача. Я особенно не прислушивалась к тому, что там говорят, обратила только внимание на слова диктора, который торжественно объявил о том, что будут передавать Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении тружеников сельского хозяйства Эстонской ССР.

Я подсела поближе к репродуктору: вдруг назовут кого-то из знакомых?

«…звание Героя Социалистического Труда присвоено следующим товарищам, — сказал диктор. — Лейде Винкель… — я порадовалась за нее, она тоже была депутатом, мы с ней очень подружились. — …Эльмине Отсман…»

— Алекс, ты слышал? Я не ошиблась?

Вместо ответа он подхватил меня на руки и закружил по комнате.

Недолго мы оставались одни. Стали приходить знакомые, соседи. Все поздравляли. Во сколько раз радость увеличивается, когда ты ее не одна переживаешь, а вместе с друзьями!

1958 год, как никакой, был богат для меня событиями. Родина высоко оценила мой труд: Золотая Звезда Героя Труда, орден Ленина… По случаю пятидесятилетия профсоюзов меня наградили орденом «Знак Почета». Эти большие награды, такое признание, мне казалось, я еще не заслужила. Давала себе слово: трудиться так, чтобы считать их заслуженными.

В том же 1958 году 1 июня у меня родилась дочь. Маленькая Элли принесла мне много материнского счастья. Я радовалась каждому ее движению, каждой улыбке. Часами могла сидеть у ее кроватки и наблюдать, как она спит, причмокивая во сне губами, как потягивается, как ищет меня глазами. Да, я была счастлива в то лето. Но в глубине души испытывала какую-то неудовлетворенность. Сердце мое было с дочуркой, в городе, а в мыслях я вся была в поле. Если с утра было серое небо и моросил дождь, у меня портилось настроение: «Значит, опять простой, опять нашим трудно работать».

Только в середине августа смогла переехать в деревню. Много народу собралось в большом с низкими потолками доме. Родители, нас четверо, Магда, Юля. Обе мои сестренки в тот год тоже работали в поле. Магда окончила курсы механизаторов, Юлечка училась там же и в то лето приехала на практику. Опять у нас был семейный агрегат, только уже без меня.

Через несколько дней передала я свой комбайн другому механизатору. Передала, как будто от себя оторвала. Старалась как можно более полно охарактеризовать Арнольду Теллисаару все достоинства и недостатки машины.

Много времени было у меня в ту осень для раздумий. Тем более что необходимо было принять решение, где нам жить: оставаться в городе или переезжать в деревню.

На февральском (1958 г.) Пленуме ЦК КПСС было принято решение «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинно-тракторных станций». Оно широко обсуждалось. У нас в МТС и в колхозах были и такие люди, кто считал: с передачей в колхозы техника погибнет. Там, мол, нет опытных механизаторов, а кто захочет оставить город? Но большинство людей думало по-другому. Колхозы за эти годы набрали силу, и отсутствие у них техники мешает их самостоятельности. Существующие формы организации труда сдерживают дальнейшее развитие хозяйств, снижают ответственность руководителей, самих колхозников за урожай. Я тоже это остро чувствовала в посевную и во время уборки. К нам, механизаторам, относились как людям сторонним. Да и сами механизаторы не всегда болели за колхозное дело. Были и такие, кто вел себя, как капризная барышня: хотят — в этот колхоз едут, хотят — в другой. Конечно, надо было соединить в социалистическом хозяйствовании колхозные земли и машинно-тракторную технику.