Эльмина Отсман - Спорю с судьбой

Говорят, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Генералом я никогда не собиралась стать, а вот знаменитой, признаюсь честно, мечтала. Особенно остро это желание появилось в тот момент, когда выбрали меня, еще даже не трактористку, а только курсантку, на Второй съезд женщин Эстонии.

Сколько раз я ездила в Таллин, и никаких чувств эти поездки у меня не вызывали. А здесь ехала по знакомому маршруту и волновалась, будто ехала впервые. «Значит, верят мне, — думала я, — верят, что я стану настоящим механизатором. Не только оправдать доверие, но и удивить всех, стать самой лучшей — для этого надо одно: трудиться, трудиться, не зная усталости».

Практику сдала на «отлично». Осталось сдать теорию. Казалось, весь учебник, как говорится, от корки до корки выучила наизусть, а все равно волновалась до головной боли.

Экзаменаторы меня, женщину, спрашивали особенно придирчиво. Но я отвечала без запинки. Была уверена, и все ребята тоже, что получу «отлично». Они ахнули, когда узнали, что «хор» поставили. А я губу прикусила от злости и небрежно бросила: «Подумаешь! Жизнь покажет!».

Долгожданный день все-таки наступил. Я перешла на работу в МТС. Была там единственной женщиной-механизатором. Сначала меня никто даже помощником не хотел на трактор брать. Досадно и обидно мне было. Но я сразу успокоилась, когда выехала в поле. Радовалась, что наконец сижу за рулем трактора и занята настоящим делом, что я, как герои любимых моих книг и кинофильмов, участвую в строительстве новой жизни.

Бывая на хуторе у Минды, видела, сколько трудов ей стоит поддерживать свое хозяйство. Без выходных, с раннего утра до позднего вечера она переходила от одного дела к другому, не имея права ни заболеть, ни развлечься. Только работа, работа, работа, и ничего больше, а в итоге — результаты плачевные.

Война и оккупация нанесли огромный ущерб сельскому хозяйству республики. Резко сократилось производство мяса — почти в три раза по сравнению с довоенным уровнем, значительно меньше стало производиться молока, яиц и других продуктов.

Красная Армия еще освобождала территорию Эстонской ССР от гитлеровских оккупантов, когда началось восстановление советской земельной реформы, которую начали проводить в 1940 году, после того как в Эстонии была установлена Советская власть и она была принята в состав СССР. Теперь, после освобождения, крестьянам возвращались земли, отнятые у них гитлеровцами. У кулаков изымались излишки земли, скота, инвентаря и передавались бедноте. Новоземельцы, как называли тех, кому отдавали излишки земли, отнятой у кулаков, получали жилые дома, тягло, сельскохозяйственный инвентарь, семена. Для оказания помощи труженикам деревни было создано двадцать четыре МТС и сотни машинно-коннопрокатных пунктов.

Новоземельцы не могли единолично поднять сельское хозяйство, тем более что кулаки шли на всякие подлости. В излишки они включали малопригодные земли, прятали семенной фонд. А у тех хуторян, кто начинал чуть-чуть подниматься, они сжигали хлеб, скотные дворы, отравляли колодцы. В деревне шла острая классовая борьба.

Нельзя забывать, что эстонские земли трудны для земледелия. Камни и болота — извечные враги эстонского земледельца. Крестьяне убирали камни с поля, перетаскивали их на межу, но плуг поднимал другие, и все повторялось. «Камни сами растут», — с отчаянием говорили крестьяне. А болота? Сколько труда приходилось вкладывать, чтобы осушить даже маленький участок, но коварное болото нередко вновь поглощало его.

Конечно, победить болото было бы легче сообща. Но эстонский крестьянин, корнями привязанный к земле и веками рассчитывающий только на собственные силы, отгораживающийся от соседей каменным забором, должен был преодолеть психологический барьер, чтобы понять и оценить силу общественного труда.

Первые попытки создания колхозов в Эстонии были сделаны еще до войны. Крестьяне деревни Кийкла Вируммааского уезда решили создать артель. В феврале 1941 года в сельском народном Доме было созвано общее собрание крестьян всей округи. Активисты высказали свою точку зрения. Были сторонники коллективного ведения хозяйства, были и противники. Десять активистов направили свою просьбу о создании общественного хозяйства в Таллин. Когда в деревню прибыли представители правительства республики, количество заявлений о вступлении в колхоз увеличилось. 21 июня в одно хозяйство объединилось тридцать три семьи — 90 процентов всех жителей деревни Кийкла. Они назвали свой колхоз «Юуни Выйт» — «Июньская победа».