Валерий Гужва - Призрак Шекспира

Из кабинета Емченко Александр Иванович вышел окрыленный: ему была обещана финансовая поддержка дополнительно к министерской, Петриченко-Черный должен был подать несколько кандидатур актеров на звание, ремонт помещения театра, что откладывался из года в год, становился реальностью: губернатор заверил, что за гастрольные месяцы — уже на следующий год — все сделают.

Александр Иванович пригласил Емченко на открытие сезона.

Театр начинал сезон остроумной, ироничной постановкой модной пьесы киевского драматурга, парадоксальной версии известного еще со времен Тирсо де Молина и Жана Батиста Мольера сюжета. Выбор Петриченко был вынужденным: остальные спектакли требовали хотя бы нескольких репетиций, а этот, довольно свежий, еще не выветрился из памяти исполнителей и постановочной части. К тому же действующих лиц в пьесе было немного, и это облегчало хлопоты.

Главную роль пожилого, если не старого соблазнителя женщин играл Олег Гардеман, юную девушку — Нина Пальченко, ее возлюбленного — совсем молодой актер. Следовало бы главного героя играть кому-то из старших актеров, хотя бы маститому Салунскому. Александр Иванович поначалу репетировал с ним, но или роль Михаилу Кононовичу не нравилась, или просто стар он был для динамичных мизансцен, придуманных режиссером, только ничего путного из этой попытки не получилось, и Петриченко-Черный обратил внимание на Гардемана. С Олегом дела пошли лучше, здесь было и неподдельное желание еще молодого актера сыграть персонаж тяжелой возрастной категории — это всегда в актерской среде считалось высшим пилотажем — и предложенный автором вариант рисунка роли. Трудности возникли с гримом, и в конце концов удалось состарить полное живой силы лицо Гардемана, чтобы оно не выглядело маской на сцене. К тому же светом руководил опытный мастер.

Весенняя премьера имела успех, о ней одобрительно отозвалась местная пресса, причем львиная доля комплиментов прозвучала в адрес исполнителя главной роли, а не постановщика или героини.

Тогда роман между Ниной и Олегом перешел границу идеальных отношений, но в театре никто и не подозревал, что между ними есть что-то вне профессии. Чтобы отвести от себя и от любовника даже тень возможных подозрений (в театре сотни глаз и ушей, такая уж это гнусная и сплетнеопасная сфера), Пальченко тогда притворно возмутилась, что газетные лавры были отданы преимущественно Гардеману, и не жалела резких слов в адрес партнера — так, чтобы все слышали и чтобы это было донесено до ушей Олега. Обычная профессиональная актерская недоброжелательность — кто же мог заподозрить, что это всего лишь дымовая завеса?

Нина не была настолько счастлива в супружеской жизни, и эту свою тайну держала за семью замками, потому что никто бы не поверил, что рядовая провинциальная актриса, какой она, двадцатидвухлетняя, впервые вышла на профессиональную сцену, может жаловаться на брак, который для многих местных красавиц в возрасте невест означал бы оправдание заветных желаний.

Бравый полковник Сергей Михайлович Пальченко, начальник мощного военного учебного заведения, по сути единственного такого в государстве, меднолицый здоровяк, всегда чисто выбритый, без всякого изъяна, с быстрыми и будто умными глазами, был старше Нины на десяти лет.

В свое время, в молодости, был женат, но тогдашняя его жена не выдержала быта, частых переездов, и после того как муж сделал ей замечание — мол, не полгода же собирать грязное белье, сдай хотя бы в прачечную, не мне же стирать воротнички, носки и носовые платки, — устроила типичную женскую истерику на таком уровне децибел, что слышали все жены офицеров, которые жили по соседству в оборудованном под жилье бараке, а потом упаковала свои нехитрые пожитки и сиганула к родителям, которые, кстати, давно присмотрели для нее достойную партию. Детьми они не обзавелись, поэтому капитан, которому все сочувствовали, это поражение на семейном фронте пережил легко. Служба у него складывалась, женщин после развода хватало, и так бы оно в его жизни продолжалось неизвестно сколько, кабы на очередной инспекции генерал, знакомясь с офицерскими кадрами, перспективными в смысле карьерного роста, не обратил внимания на капитана Пальченко. Вызвав капитана на беседу, генерал посмотрел на вытянувшегося офицера, пригласил жестом садиться и после долгой паузы изрек:

— Да, капитан. Получишь майора. Поедешь заместителем в училище. Дадим квартиру. Единственное условие — женись, как только приедешь по месту службы. Даю полгода. Не больше. Блядунов терпеть не могу. Ты, говорят, свою норму с этой дрянью перевыполнил. Берись за ум, а не за…