Джен Беннет - Вероятно, Алекс

Мы подходим к нему и усаживаемся в кресла на колесиках. Настольная лампа на кронштейне освещает допотопный телефон, с помощью которого Портер принимается без конца названивать домой Пенгборну. Мобильного у старика конечно же нет. Портер говорит, что раньше был, но он его никогда не заряжал, в итоге трубка постоянно лежала в бардачке, а может быть, валяется там и по сей день.

– Портер?

– Что? – отвечает он, с убитым видом сжимая в руках голову.

– Пенгборн действительно болен?

Он отвечает не сразу:

– Что, уже насплетничали?

– Ага.

– Два года назад у него выявили рак толстой кишки. Сейчас у него период ремиссии, однако на прошлой неделе он ходил к врачу. А чем закончился этот визит, не обмолвился даже словом. Это меня беспокоит. От своего врача он буквально без ума и обычно без конца талдычит мне, когда его посещает. Поэтому я не исключаю, что болезнь заявила о себе вновь и что его ждет курс химиотерапии либо другого лечения. Больше мне ничего не известно.

– О нет…

Сведения Грейс оказались верны.

– Да, хреновы дела. Именно поэтому его ни в коем разе нельзя увольнять, ведь врагу не пожелаешь в его положении искать других докторов и оформлять новую медицинскую страховку.

У меня начинает саднить грудь. Ну почему, почему с хорошими людьми происходят плохие вещи? У Пенгборна, может, действительно возобновился рак, а он по-прежнему ходит сюда, водит экскурсии к призракам, надевая подтяжки и носки с привидениями, да еще и возвращает чаевые, которые ему дают гости музея… От этого мое сердце разрывается на миллион мелких кусочков.

После часа бесплодных попыток мы наконец сдаемся. Нам не дозвониться.

Делаю глубокий вдох. Пришло время дать оценку ситуации. (1) Больной раком, милый старик по недосмотру запер нас на всю ночь в «Погребе». У меня не получается слишком на него за это злиться. (2) Вряд ли у нас в ближайшее время закончится воздух, еда или вода. (3) Мы не умрем от холода или сердечного приступа. (4) Нас не собираются сожрать медведи или тигры. (5) Случившееся не наша вина.

– Подумай лучше о положительных сторонах сложившейся ситуации, – говорит Портер, у которого в голове явно бродят примерно те же мысли. – Блокировка системы будет снята в половине седьмого утра, поэтому ты сможешь быть дома еще до того, как твой отец вернется из Сан-Франциско. Что до меня, то, если я позвоню родителям и все им объясню, они все поймут. И папа, и мама хорошо знают Пенгборна. К тому же мне уже приходилось ночевать здесь на диване прошлым летом, когда мы перезапускали систему безопасности.

Я бросаю взгляд на видавший виды диван в углу, и сердце у меня в груди начинает биться быстрее.

– А как быть со мной? Ты что, скажешь всем, что здесь была и я? Да мой отец с ума сойдет, если узнает, что нас здесь заперли на всю ночь.

Напряжение на лице Портера идет на спад, и уголки его рта медленно ползут вверх.

Ничего себе.

– Так-так-так, – говорит он, откидываясь на спинку стула перед вереницей мониторов безопасности, и складывает на груди пальцы домиком, – в интересной мы оказались ситуации, не так ли? Еще совсем недавно собирались броситься в людный кинотеатр, но вдруг в нашем распоряжении оказался целый музей. Причем на всю ночь. Парень ведет себя как паинька, без конца молится Богу, но даже не мечтает, чтобы ему, если можно так выразиться, выпала такая удача.

– Если можно так выразиться, – тихо повторяю я.

– В этой громадине полно комнат, по которым можно разбрестись.

Его коленка ударяется о мою. Вопросительно.

Вся моя дерзость, ощущавшаяся еще совсем недавно, испарилась вместе со смелостью. Сейчас я попросту чувствую себя в ловушке, поэтому убираю ноги и прячу их под столом.

– Как быть со всеми этими камерами? Записи с них сохраняются? А что если кто-нибудь захочет их посмотреть?

– Думаешь, «Погреб» платит за хранение информации? Ну что же, можешь думать и дальше. При желании что-либо зафиксировать какой-нибудь видеоряд, мы делаем это вручную. Автоматической записи здесь нет.

Я поднимаю на мониторы глаза и ищу парилку. Вот и она. Сейчас конечно же темная и пустая, поэтому мне почти ничего не видно, но для меня фантастика представлять, как Портер отсюда за мной наблюдает. Я мысленно делаю в голове пометку не надевать на работу слишком открытых топиков, потому что камера нацелена в аккурат на ложбинку между грудей.

– Но если этот вопрос тебя все еще беспокоит, я знаю здесь множество мест, где камер нет и в помине. Это на тот случай, если там тебе будет уютнее.