Джен Беннет - Вероятно, Алекс

– Что-то случилось, моя дорогая леди?

Это Пенгборн, который как раз неторопливо появляется из служебного выхода.

– Мой скутер куда-то подевался, – отвечаю я.

– Что? Как подевался?

– Перед началом смены я оставила его здесь.

– Вы уверены? Какого он цвета? Давайте посмотрим вместе, – говорит он и кладет мне на плечо руку, чтобы успокоить. – Не паникуйте, сначала нужно во всем убедиться, верно?

Я горестно вздыхаю и описываю Крошку. На парковке стоят несколько скутеров, но среди них нет ни бирюзовых, ни винтажных, ни «Весп». Да и стоянка для персонала совсем небольшая. У меня начинает кружиться голова. Похоже, пришло время посмотреть правде в глаза.

Крошку угнали.

– Камеры видеонаблюдения здесь есть? – спрашиваю я.

– Только над выходами и на грузовом дворе, – отвечает Пенгборн, – на парковках и подъездных дорожках нет.

– Тупее не придумаешь, – говорю я.

Ну не захолустье ли? А что, если воры, решив ограбить музей, подгонят сюда грузовик?

В душе поселяется паника. И что теперь делать? Звонить в полицию? Папа с Вандой сегодня поехали в Сан-Хосе потанцевать или что-то в этом роде. На этой неделе это у нее единственный выходной. И я его им сейчас испорчу? Да и потом, как мне теперь добираться на работу, чтобы отрабатывать положенные смены? У кого теперь мой скутер? Неужели кто-то сейчас весело раскатывает на нем по городу, да еще с моими личными вещами под сиденьем? Похоже, мне сейчас станет плохо.

– Что случилось? – запыхавшись, спрашивает подбежавший к нам Портер.

– У нее скутер пропал, – тихо отвечает ему Пенгборн, все еще слегка сжимая мое плечо.

Боже мой, этот старик настолько мил, что мне даже хочется плакать.

– В том смысле, что его угнали?

– Похоже на то. На записях с камер видеонаблюдения над входами и выходами я не заметил ничего необычного, но ты же знаешь, как трудно с их помощью зафиксировать то, что происходит здесь.

– Да, скорее даже невозможно, – соглашается Портер и, в свою очередь, тоже начинает задавать мне все те же вопросы: когда я приехала? где припарковала Крошку? заперла ли скутер на замок?

Я сначала набрасываюсь на него, но тут же извиняюсь. Держусь из последних сил, отчаянно стараясь не разреветься, как двухлетний ребенок, на глазах у всех, потому как к нам конечно же присоединились и другие служащие музея. И все они смотрят по сторонам, дабы убедиться, что пропажа не стоит спокойно на парковке.

Когда я уже готова сдаться и позвонить отцу, Пенгборн вдруг поворачивается к Портеру и говорит:

– Кстати, а твой друг тебя нашел?

– Какой еще друг?

– Хромоногий.

– Дэйви? – застывает на месте Портер.

– Ага. Он сегодня тебя спрашивал.

– Здесь? – в недоумении восклицает он.

Пенгборн согласно кивает:

– Когда я вернулся с дневного перерыва, который устроил себе, скажем так, в медицинских целях, он как раз болтался у служебного хода. – Пенгборн оглядывает столпившихся вокруг коллег. – Поначалу он меня не узнал, но я его помню хорошо, потому что в прошлом году он здесь пару дней работал. Я предложил ему вызвать тебя по рации, но он ответил, что отправит эсэмэску.

– Нет, сегодня он со мной не связывался, – говорит Портер, – давно это было?

– Часа два назад.

Лицо Портера мрачнеет – под стать затянутому тучами небу.

– Послушай, Бейли. Дэйви знает, как выглядит твой скутер?

– Я… – Чтобы вспомнить, мне требуется несколько секунд. – Да, он видел его у фургончика посоле, когда мы ужинали вместе с отцом и Вандой. Еще спросил меня, восстановленный ли он.

Портер дергает головой и прищуривает глаза:

– Кажется, я знаю, кто украл твой скутер. Садись в фургон. Он опередил нас на пару часов, но я знаю, с чего начинать поиски.

Я слишком ошеломлена, чтобы говорить, дар речи возвращается ко мне, лишь когда мы срываемся с места, оставляя позади музей, и мчимся на юг по Голд-авеню. В этой части города мне бывать еще не приходилось, и выглядит все вокруг довольно странно. Вдруг меня озаряет, что неплохо бы спросить куда мы едем.

– Куда мы? Домой к Дэйви?

– Нет.

Портер в ярости. Его разозлили не на шутку. Когда он смертельной хваткой сжимает руль, на его руках проступают бугорки мышц.

– Он попытается его продать. Ему нужны деньги на наркотики.

– О господи. Но почему я? Почему именно мой скутер? Портер отвечает не сразу:

– Потому что ему захотелось подкинуть мне подлянку. Он бесится, что вчера вечером вечеринка превратилась в полное дерьмо. И знает, что по его вине. В глубине души он понимает, что стал подонком, но, поскольку на самое дно еще не опустился, будет продолжать в том же духе до тех пор, пока не окажется либо в тюрьме, либо на кладбище.