Кирилл Кобрин - Поднебесный Экспресс [litres]

Идея присматривать за теми, кто тихонько управляет миром, так меня воодушевила, что пришлось выйти в коридор: подобные состояния нужно выгуливать или хотя бы выстаивать, но не высиживать или уж особенно не вылеживать. Никого, кроме Дараза. Он стоял у окна, наблюдал быструю перемотку реальности за стеклом. Я решил сделать вид, что сильно занят, в разговор вступать совсем не хотелось: достал из кармана айфон и ткнул в одно из литприложений, намереваясь прочесть никем не замеченную рецензию на никем не замеченную – кроме рецензента – книгу. Есть какая-то отрада в погружении в подобные вещи, ведь они намекают на истинное положение дел, на настоящий баланс всего, на подлинную цену любой жизни и судьбы, прежде всего собственной. Некто тратит несколько лет жизни, чтобы сочинить увесистый том, скажем, о путешествии Сэмюэла Джонсона и Джеймса Босуэлла в Шотландию, затем другие люди тратят деньги и силы, чтобы ее издать, наконец, еще один чудак добросовестно прочитывает книгу и пишет рецензию на десять тысяч слов, странные люди в одном издании редактируют этот текст, публикуют и даже платят чудаку гонорар. Наконец, находится некто – в данном случае Ваш Покорный Слуга, – который рецензию читает. Мало того что читает, получает от этого истинное наслаждение. И вот почему. Посудите сами: если хотя бы два-три человека выказали интерес к совершенно туманным событиям в частной (ОК, и литературной тоже, так как был издан путевой дневник, но ведь его тоже никто уже сегодня не помнит!) жизни двух британских джентльменов, живших двести пятьдесят лет назад, то не исключено, что и на тебя, никому не известного сегодняшнего обывателя с культурными запросами, могут бросить взгляд-другой. Не стал бы утверждать вслед за энтузиастами, мол, ничто не уходит бесследно, но надежда хотя бы чуть-чуть наследить все-таки есть. И любое ничем не примечательное событие вроде перемещения почти дюжины случайных людей на Поднебесном Экспрессе из Китая в Европу, из Будущего в Прошлое тоже может попасть в анналы, дневники, рецензии, примечания, библиографические отсылки, во Всемогущий Гугл, в конце концов. Только в отличие от времен доктора Джонсона, когда от жизнепрепровождения людей мало что оставалось, в лучшем случае стопки исписанной бумаги, личные вещи да – крайне редко – изображения на портретах, сегодня каждый из нас взваливает на свою спину неподъёмные мешки, набитые фото, месседжами, фейсбучным резонерством, твиттерным острословием, ссылками на тебя, расшаренными другими юзерами жизни, а также мириадами образов, что остались в памяти CCTV, персональных данных, осевших в бездонных дигитальных подвалах спецслужб, да и просто вообразим себе десятки тысяч фото, сделанных посторонними, где на заднем плане запечатлелась ухмыляющаяся или мрачная рожа случайного прохожего, то есть тебя, дорогой читатель, ну если и не рожа, то нога, рука или даже тень, что вполне романтично. И при всем этом кошмарном изобилии ведь ничего не остается, ничего. Или почти ничего? Впрочем, об этом уже шла речь. Так что рекомендуется просто постоять в вагонном коридоре и почитать рассказ о том, как доктора Джонсона радушно встречали шотландцы, которых он презирал.

Оторвав взгляд от экрана, я мельком посмотрел на Дараза, а он, как оказалось, смотрел на меня. Пришлось кивнуть, убрать телефон и подойти. Разговор поначалу принял дежурный оборот.

– Завтра остановка в Y. Интересно, разрешат нам выйти на перрон, размять ноги?

– Вряд ли. Мы же прошли паспортный контроль, так что ногам нашим китайскую землю больше не топтать. Запрут в вагоне, пока поезд стоять будет. Хорошо, я не курю, а то бы взвыл – ведь здесь не разрешают?

– Я курю. И уже страшно мучаюсь. В нашем вагоне нельзя, можно в других, но они же не международные, туда не попасть. Мы взаперти.

– Поезд-ловушка!

– Но есть же и приятные стороны! В окно смотреть. Я никогда не ездил по Китаю, разве что в соседние с нашим города, да летал в Пекин. Но здесь совсем другое, смотрите, вот уже голые горы, безлюдно.

– Удивительная страна, полтора миллиарда, а людей и на улицах не очень много, а вот в этих ландшафтах и вовсе.

– Большая очень. Вообще пустой земли в этом мире много. Даже в Японии, где они на головах друг у друга сидеть, по идее, должны, да и сидят в городах, все равно вот так едешь на поезде или на машине, а вокруг никого.

– Странно. Даже у Хокусаи почти всегда присутствуют люди или хотя бы следы их присутствия.