Бернар Вербер - Книга, которую читают все

В это же время в Китае под руководством Чен Мен Ли составлялось «Высочайше утвержденное полное собрание книг, карт, чертежей и рисунков с древности до нашего времени», над которым работали более 2000 ученых и 200 писцов. Эта энциклопедия объемом 800 тысяч страниц была напечатана в шестидесяти пяти экземплярах. Но император умер, и старший сын, боровшийся за власть, изгнал Чен Мен Ли.

Однажды мне пришла в голову странная мысль: «А что, если мы одни во Вселенной?» Даже законченные скептики в душе надеются, что инопланетяне существуют и если мы потерпим поражение, то, возможно, другим разумным существам, живущим где-то очень далеко, повезет больше. И это вселяет надежду… Но что, если мы одни? Совсем одни? Что, если в бесконечном космосе нет больше ничего живого и наделенного разумом? Если все планеты похожи на те, что мы видим в Солнечной системе, – слишком холодные или слишком горячие, состоящие из газовой магмы или камней? Что, если земной опыт – уникальная цепочка случайностей и совпадений, и этот опыт больше нигде не повторился? Что, если это единственное и неповторимое чудо?

Это значит, что, если мы провалимся на экзамене, если разрушим нашу планету (а с недавнего времени мы можем это сделать с помощью ядерного оружия, загрязнения окружающей среды и т. д.), ничего больше не останется. После нас, возможно, game over , и новую партию уже не начнешь. Может быть, мы – это последний шанс. Тогда наш провал будет чудовищным. Мысль о том, что инопланетян нет, вселяет гораздо больше тревоги, чем о том, что они есть… От этого кружится голова. Какая ответственность лежит на нас! Видимо, это и есть самое древнее и самое страшное послание: «Возможно, мы одни во Вселенной, и если мы потерпим поражение, ничего и нигде больше не будет».

Довольно долго синий цвет недооценивали. Древние греки вообще не считали его цветом и признавали только белый, черный, желтый и красный. Кроме того, красильщики тканей и художники просто не умели окрашивать полотно в синий цвет.

В Древнем Египте синий считали цветом загробного мира. Египтяне добывали этот цвет из меди. В Древнем Риме синий был цветом варваров – возможно, потому, что германцы красили лица серо-голубой краской, чтоб походить на призраков. На латыни или греческом слово «синий» имеет довольно расплывчатое значение, нередко его объединяют с серым или зеленым. Само слово bleu , означающее по-французски «синий», происходит от германского bleu.

Женщин с голубыми глазами римляне считали вульгарными, а мужчин – грубыми и глупыми.

В Библии синий цвет упоминается редко – гораздо реже, чем драгоценный камень сапфир.

Синий цвет на Западе презирали вплоть до Средних веков. Красный, напротив, символизировал богатство, и чем он был интенсивнее, тем было лучше. Красными стали одежды священнослужителей – кардиналов и пап. В XIII в. все изменилось: художники наконец научились получать синюю краску из лазурита, кобальта и индиго. Синий цвет стал цветом Богоматери. Ее изображают в синих одеждах, потому что она живет на небесах или потому что синий считался предшественником черного, цвета траура.

Раньше небеса были черными или белыми, а теперь стали синими. Прежде зеленое море на гравюрах тоже посинело.

Синий входит в моду, становится цветом аристократии. Красильщики немедленно начинают изобретать все новые его оттенки.

Вайду красильную, растение, которое используется для изготовления синей краски, стали выращивать в Тоскане, Пикардии и окрестностях Тулузы. Целые провинции начали процветать благодаря производству синего красителя.

На деньги торговцев вайдой был построен Амьенский собор, а страсбургские торговцы мареной, растением, из которого добывается красная краска, все еще с трудом собирали средства на строительство своего собора. Интересно, что на витражах эльзасских церквей дьявола изображали синим. Началась война культур между «синими» и «красными» провинциями.

В эпоху протестантских реформ Кальвин провозгласил, что одни цвета «честные» – черный, коричневый, белый, синий, а другие «нечестивые» – красный, оранжевый, желтый.

В 1720 г. один берлинский фармацевт изобрел «берлинскую лазурь», которая позволила разнообразить оттенки синего. С развитием мореплавания в Европу с Антильских островов и из Центральной Америки стали ввозить индиго, гораздо более сильный краситель, чем все известные до тех пор.