Марлус Морсхёйс - Тени Радовара

– Это всё, конечно, очень интересно, но что ты предлагаешь? – В голосе Минке уже сквозит скука.

– Мы должны посеять в жителях Радовара сомнение. Чтобы они начали задавать вопросы, – отвечает Килиан. Он берет распечатанные чертежи. – Смотрите. Восход построен в виде огромного каре с квадратным двором посередине. Судя по всему, площадка Парадиза находится как раз над ним. А если мы поднимемся на несколько этажей выше, свесим с внутренних галерей транспаранты и скинем в публику флаеры?

– Прямо перед камерами, – медленно проговаривает Рори. – Но на достаточном расстоянии от Парадиза, чтобы можно было убежать от Серой Бригады.

– Что напишем на транспарантах? – спрашивает Гелия.

– «Дома-плюс или „дома-крест“?» – предлагает Йона. – «А твоя бабушка еще жива?»

– Вот это да, вот это сильно! – говорит Минке. – И дома-плюс закроют раз и навсегда. И все будут жить долго и счастливо. Транспарант, ага. Так они и испугались!

– У тебя есть идея получше?

– Не-а, не для вашего клуба плюшевых заговорщиков.

– Что ты хочешь этим сказать?

Минке откидывается на спинку кресла и качает головой.

– Да нет, ничего. Неважно.

Килиан нетерпеливо пожимает плечами.

– Тогда давайте проголосуем. Что мы напишем, можно решить потом. Кто за акцию с транспарантами?

Все поднимают руку, даже Минке, хотя кажется, что мысленно она где-то очень далеко. Когда обязанности распределены, Килиан смотрит на часы.

– Разве тебе не пора домой?

– Я не хочу, – говорит Йона. – Мое место здесь. С вами. Со Сворой.

– Йона…

– Да, да, я понимаю, что это невозможно. – Она не сразу продолжает. – Вы тоже так поступили: бросили родителей и обрекли их на кучу минус-баллов. Почему мне нельзя?

– Тебе есть что терять, – отвечает Килиан. – А кроме того, если ты пропадешь без вести, тебя начнут искать. И легко догадаются, что ты как-то связана со сбоем в системе. Так что, к сожалению…

– Хватит. Понятно.

– Я тебя провожу, хочу еще кое-что спросить.

Минке смотрит на них – и Йона встречается с ней взглядом. Сейчас ее глаза – как темный лед на пруду возле их старой деревни. Твердая поверхность, за которой прячется опасная глубина. Йону слегка передергивает, но она сразу же поднимает руку на прощание. Времена, когда Минке могла ее запугать, позади.

Килиан с Йоной молча идут знакомым маршрутом по тоннелям. У самого лаза в Звездный Свет они останавливаются.

– Можешь прийти завтра днем? – спрашивает Килиан.

– Да я же и так каждый день прихожу.

– Не в Свору. Просто. Я хочу тебе кое-что показать, но, кажется, завтра последний день. Буду ждать тебя здесь в четыре часа. Надо будет выйти на улицу, но я знаю, как пройти, чтобы нас не поймали. Вряд ли мы наткнемся на Серую Бригаду.

Йона не отвечает. Обычно Килиан так не разговаривает.

– Если боишься, не надо. Это, в общем-то, неважно.

– Да нет, – быстро говорит Йона. – Я приду. В четыре часа.

– Не опаздывай. И надень что-нибудь старое.

На следующий день после школы Йона бежит домой переодеться. Раньше ей это в голову не приходило: ни перед вылазкой к Своре, ни перед походом в кино. Она расчесывается, надевает чистые джинсы и новый красный свитер. В рюкзак запихивает плащ, в котором ходит в Космопарк, когда дождь.

– У тебя появился парень?

В дверях их общей комнаты стоит Джимми.

– А тебе какое дело?

– Теперь понятно, почему ты так часто уходишь. Я сразу так и подумал – вряд ли у тебя появилось какое-то хобби. Да еще и Залмана выгнали, то есть к нему ты тоже ходить не можешь. – Джимми плюхается к ней на кровать. – Ну, колись, сестричка, кто это? Надеюсь, не твой одноклассник-ботан? Как его, Пат? Он же под землей живет? Мне пташки донесли, что тебя часто видят в нижней части дома. Папа тебе такого не простит.

– Мы и сами так начинали.

– Это было давно. Мой девиз – не смотри вниз.

– Тогда желаю тебе не споткнуться. Пока, Джимми, приятного вечера!

Йона выбегает из квартиры, не оглядываясь. Черт, сколько она еще продержится, прежде чем ее поймают? Случись что, и проблемы будут у всей семьи и, что хуже всего, у бабушки. Каждый раз при взгляде на Симона Йона представляет своих родителей и брата в малюсенькой сырой комнатке в Нижних районах. Вот все они сидят за столом, бледные, голодные, с черными кругами под глазами. А бабушка, изможденная и всеми покинутая, в доме-плюс из последних сил бьет кулаком в стену.

Йона трясет головой, чтобы прогнать эти картины. Дороги назад нет. От одной мысли о том, что в тоннели больше будет нельзя, Йона начинает задыхаться.