Михаил Шифман - Рукопись, которой не было [Евгения Каннегисер – леди Пайерлс] [litres]

Весной я написала, наверное, мой самый счастливый куплет:

Еще в июне 1930 года, вскоре после окончания университета, я нашла свою первую настоящую работу (уроки в школе при рабфаке не в счет). Мне невероятно повезло, меня взяли лаборанткой в Ленинградскую геофизическую лабораторию. С моим происхождением и фамилией Каннегисер я и не могла рассчитывать на большее. Но мне нравится моя работа, да! Я отвечаю за колхерстер – электростатический прибор для изучения космических лучей. Сам Вернер Колхерстер вместе с Боте год назад обнаружил, что космические лучи состоят не из фотонов, как раньше считали, а из протонов. Они же и изобрели прибор. И мне его доверили!

Мое рабочее место на самом верху высокой башни. Эта часть башни сделана из дерева, покрытого специальной краской. Мой колхерстер слишком чувствителен и не мог бы работать в помещениях с бетонными или кирпичными стенами. Мой письменный стол внизу, я должна делать замеры каждые десять минут, а в промежутках записывать показания карандашом в лабораторной книге. Башня стоит прямо на берегу Невы, мое окно наверху – самая высокая точка района. Так что я вижу очень далеко, и это красиво – три моста, голубая река со сказочными зданиями вокруг. На горизонте море и лес. Fabelhaft!

Я часто засиживаюсь тут допоздна, часов до девяти вечера, в полном одиночестве. Пока я была в Гаграх, с колхерстером работал мой начальник, и он в нем что-то сбил или запачкал радиоактивными элементами: до моего отъезда показания группировались около 11,5, а сейчас подпрыгнули аж до 21. Я не могу понять, в чем дело с моим дорогим колхерстером, и танцую вокруг него вот уже одиннадцатый час без всякого результата. Ужасно!

Как же мне здесь нравится!

Я ни на минуту не забываю о том, что Руди приедет в марте. Ждать еще почти шесть месяцев… Но мы пишем друг другу письма.

Берлин, 24 сентября 1930 г.

Моя дорогая Женя!

Несмотря на плохую бумагу и ошибки в английском, я тебя отлично понимаю. Мой почерк тоже не подарок, но скоро я воссоединюсь с моей любимой Короной! Пожалуйста, не ревнуй меня к ней, это просто пишущая машинка. Кстати, я тоже не ревнив. Мне хочется думать, что никогда не буду ревнивым. С теоретической точки зрения ревность – глупое чувство, потому что люди не бросают своих возлюбленных под влиянием кого-то другого. Если кто-то другой имеет такое большое влияние, потеря уже произошла.

Мои последние дни в Ленинграде были очень интересными. Стоит ли говорить, как мне понравился Эрмитаж! В один из вечеров госпожа Френкель пригласила меня в театр, а на следующий день Бронштейн показал мне буддистский храм и кое-что еще. Купить билет на пароход из Ленинграда в Германию оказалось непросто, но мне удалось. На море была качка, половина пассажиров слегла с морской болезнью, так что мне доставались двойные порции на обед и ужин.

Сейчас я в Берлине у родителей. Хочу поговорить с женой моего брата Ниной. Она единственная женщина в нашей семье, которую ты бы не назвала «европейской», и она единственная, кто знает, что в Ленинграде есть девушка…

Дорогая, если брак таков, как ты его описываешь, то конечно любовь подразумевает брак. Но тогда получается, что брак и семья вовсе не одно и то же. Семья – это ответственность, которую, кажется, я еще не готов на себя взять. Брак в том смысле, как ты пишешь в письме, подразумевает отношения между двумя людьми, в то время как семья гораздо шире. Я не хочу семьи, возможно, захочу позже, а возможно – никогда.

Еще одна строчка удивила меня в твоем письме: «…мои губы и руки слишком чисты для приключения». Ты действительно думаешь, что приключения аморальны? Я бы мог понять, если бы ты не хотела «приключения» в нашем случае. Но почему ты считаешь, что приключения аморальны в общем случае? Пойми меня правильно, я не ищу приключения с тобой, а если бы искал, то это была бы действительно аморальная асимметричная «ситуация» по терминологии Ландау. Но ведь у других людей бывают разные ситуации. Если ты хочешь любви, а я ищу приключения, да, это аморально. Но если оба партнера ищут приключения?

Я не знаю еще, чего хочу от будущего. Это мне предстоит обдумать. Хочу ли я приключений и возможны ли они без потери чего-то большего? Женя, боюсь, что ты не поймешь ни единого слова. Но дальнейшие объяснения только запутают тебя еще хуже.