Джулианна Маклин: Цвет неба

– Мне очень жаль, – сказал доктор. – Мы сделали все, что могли…

Гордон опустил голову и заплакал, а Питер обнял меня и прошептал:

– Мне так жаль, Кора. Мне так жаль…

Я сидела за столом рядом с мамой и понимала целиком и полностью всю гамму эмоций, которые она чувствовала. Год назад в детской больнице в Нью-Йорке я испытала все это сама. В тот день мир, казалось, перестал для меня существовать. Мне было так больно, что эта боль представлялась мне совершенно нестерпимой.

– Мам, прости меня. Я об этом не знала. Почему ты никогда мне не говорила? – всхлипнула я.

– Потому что я твоя мать и не могла так говорить о мужчине, который не был твоим отцом, – пожала плечами мама.

Я посмотрела на нее. Лучи закатного солнца освещали мамино лицо, и мне стало так спокойно. Я спросила:

– Потому что мой настоящий отец – Мэтт, да?

Мама достала из коробки салфетку и высморкалась.

– Да.

Мы долго сидели в тишине. Я ждала, когда мама сможет справиться с горем, которое только что разбередила.

Я встала, подошла к шкафу и стала искать по всем ящикам, пока наконец не нашла бутылку бренди. Я налила нам по чуть-чуть и снова села.

– Наверное, ты вышла замуж за Питера, когда не стало моего отца… – начала я и запнулась. – Моего настоящего отца.

Мама поднесла к губам бокал, глядя на переливавшуюся в нем янтарную жидкость, и медленно сделала глоток.

– Когда Мэтт умер, – сказала она, – Питер поддерживал меня во всем. И он не стал меня просить вернуться. Просто он вел себя так, чтобы мне было спокойнее, потому что был и оставался моим другом. Он знал, что я чувствовала. Конечно, по-настоящему Питер этого понять не мог, но знал, как мне плохо. Пришлось нелегко. Но я вернулась к учебе после Рождества и собиралась все же закончить учебный год. Вот только с самого начала семестра меня начало тошнить по утрам, и я сразу поняла, что беременна.

Мама сделала еще глоток бренди и посмотрела на меня серьезно.

– На дворе были шестидесятые, – объяснила она. – Тогда нравы были совсем иными, а я была прилежной девочкой из Уэлсли. Я не знала, что скажут учителя и родители. Я была в замешательстве, Софи, и я так сильно скучала по Мэтту, что иногда мне просто хотелось свернуться калачиком и умереть.

Она запнулась.

– В то же время я была безумно счастлива, что ношу его ребенка. Тебя. Ты была единственным, что от него осталось, и я решила во что бы то ни стало рожать, – продолжила мама.

Я нахмурилась:

– Во что бы то ни стало… Ты хоть папе-то сказала об этом? Он вообще знал, во что ввязался? Что ты уже беременна от Мэтта? Беременна мной?

Мне было нелегко понять ее действия.

– Конечно, Питер все знал, – ответила мама. – Это он предложил нам пожениться. Сначала я была против. Я просто не могла вынести даже мысли о том, чтобы выйти замуж за кого-то еще. В моем сердце лишь Мэтт был моим мужем, а я была его женой. Я его очень любила, но знала, что не смогу поднять тебя на ноги в одиночку. А родители заставили бы меня держать все в тайне и отдать тебя в детдом, чтобы я могла закончить институт. Питер знал, что такая перспектива была для меня смерти подобна. Он знал, что я никогда бы тебя никому не отдала. И очень постарался уговорить меня, практически упросил меня выйти за него замуж, пообещав, что будет любить тебя как своего ребенка. И так и было, Софи. Питер был прекрасным мужем и отцом. Он любил тебя, потому что ты была частью меня – и, бог тому свидетель, любил он меня больше, чем я того заслуживала. Питер был моим лучшим другом, и я не знаю, что бы делала без него.

Мама замолчала и одним глотком прикончила бренди.

– Тогда почему ты ушла? – спросила я, чувствуя прилив гнева. – Ты ведь ушла против его воли. Я слышала, как вы ругались за несколько дней до этого, но ты все равно села в тот самолет и больше не вернулась. Ты ушла от нас. От меня. Как ты могла? Зная все то, что ты только что сказала мне, как ты могла от меня отказаться? И от папы… Он ведь дал тебе все.

Она откинулась на спинку стула и кивнула.

– Да, Питер дал мне все, и я рада, что ты это понимаешь. Я рада, что знаешь, каким сильным человеком был и остается твой отец. Вы никогда не были близки, я это знала, но ты просто была не в курсе этой истории. Если Питер и был к тебе холоден, то лишь из-за того, что знал – я никогда не смогу любить его так сильно, как тебя. Я любила тебя безумно. Сначала Мэтта, потом тебя. Но когда родилась Джен, все стало как-то иначе. Она была от Питера, и ко времени ее рождения мы уже стали строить настоящую семью.