Пэм Дженофф - Пропавшие девушки Парижа [litres]

Но сейчас ей не хотелось, чтобы разговор вертелся вокруг нее.

– Я очень устала, – наконец промолвила она.

– Долгий был день, – согласился Марк. – И поздно уже. Пойдем.

Через полчаса такси, которое они поймали у парка, высадило их перед домом Марка в Джорджтауне. Марк первым делом затопил камин и так же, как в ресторане тем вечером, когда они случайно встретились, угостил ее бренди.

– Подожди здесь. – Он вышел из комнаты, оставив ее наедине со своими мыслями.

Сидя в большом кожаном кресле, Грейс отпила из бокала большой глоток. Бренди приятно обожгло горло.

Спустя несколько минут Марк вернулся с двумя тарелками. На каждой лежало по сэндвичу с ветчиной и сыром.

– Выглядят аппетитно, – заметила Грейс, внезапно осознав, что она жутко голодна.

– Бутерброды как бутерброды, – сказал он, передавая ей салфетку. – Но я, поскольку живу один, научился обходиться тем, что есть в холодильнике.

– И так было всегда? Ты всегда один жил? – полюбопытствовала Грейс, задав слишком личный вопрос.

– Практически, – пожал плечами Марк. – В студенчестве у меня были девушки, но ни к одной из них я не привязался так, как Том – к тебе. – Грейс была одновременно польщена и опечалена. – По окончании юрфака я сразу поступил на службу в ведомство по военным преступлениям, а потом переехал сюда. Жизнь постоянно бросает меня туда-сюда, надолго мне нигде не удается осесть, и я не нашел такой девушки, которая согласилась бы мотаться со мной… во всяком случае, пока. В общем, вся моя жизнь – это работа. – Он улыбнулся. – По крайней мере, так было до последнего времени, – прямо заявил Марк.

Его признание застало ее врасплох. Она отвела глаза. Грейс, конечно, чувствовала, что Марк к ней неравнодушен. Их объединяло нечто более глубокое, чем однажды проведенная вместе ночь и воспоминания о Томе. Но ее останавливало именно то, что Тому оба они были не чужие люди.

«Почему теперь?» – недоумевала Грейс. Добропорядочная вдова обязана выждать хотя бы год, прежде чем завязывать отношения с другим мужчиной. Впрочем, Том наверняка хотел бы, чтобы она продолжала жить и была счастлива. Во всяком случае, она так думала. Он умер таким молодым и так внезапно, что у них просто не было возможности обсудить подобную ситуацию. К тому же Том очень ценил Марка. Нет, от соблазна ее удерживала не память о Томе. Просто в Нью-Йорке она выстроила свой маленький мирок – крепость, где она была сама себе хозяйка. И она не была готова кого-то впускать за ее стены.

– Ну а ты? Чем ты занималась во время войны? – спросил Марк.

Грейс вздохнула свободнее, промокая рот салфеткой.

– Работала почтовым цензором близ Вестпорта, где живут мои родители. Просто чтоб без дела не сидеть, пока Том воевал. Мы планировали по его возвращении переехать в Бостон, купить там дом. – Те мечты остались в прошлом, словно папиросная бумага, которую скомкали, выбросили, и больше про нее не вспоминали. Грейс прокашлялась.

– А теперь ты живешь в Нью-Йорке.

– Да. – Она даже представить не могла, что в этом городе ей будет так комфортно.

– И родители тебя отпустили?

– Они не знают, что я там, – ответила Грейс. – Думают, что я живу у подруги, у Марши, в Хэмптонсе. Пытаюсь справиться с горем. – Ведь добропорядочная вдова должна горевать, а Грейс всегда была добропорядочной женщиной.

– То есть ты сбежала?

– Да. – В сущности, она не совершила ничего неблаговидного. Она – взрослый человек, у нее нет ни детей, ни мужа. Просто собрала вещи и уехала. – И не хочу возвращаться.

– Так плохо было дома?

– Да нет. – В том-то и дело. Дома ее никто никогда не тиранил. – Просто неподходящая для меня обстановка. Я ведь к Тому ушла прямо из родительского дома, даже не думая о том, чего я хочу от жизни. – А когда Том погиб, виновато осознала Грейс, она сочла, что должна начать жизнь с чистого листа.

Внезапно она почувствовала, что у нее не осталось душевных сил.

– Устала я. Пойду спать, – сказала Грейс, направляясь в комнату для гостей, которую раньше показал ей Марк.

Затворив дверь, она прямо в одежде легла на незнакомую кровать, застеленную прохладным накрахмаленным бельем. На потолке плясали отблески фар кативших мимо машин. Она услышала журчание и плеск воды: видимо, Марк умывался. Скрипнула его кровать: значит, он лег.

Грейс закрыла глаза, пытаясь отдохнуть. В воображении она видела Элеонору и погибших девушек. Казалось, они взывают к ней, хотят что-то сообщить. Их предали, сказала Энни. Кто-то выдал девушек немцам. Наверно, кто-то из агентов, заброшенных на оккупированную территорию. Однако не все из схваченных девушек входили в группу Веспера или являлись частью соседних агентурных сетей, действовавших близ Парижа. Они были разбросаны по всей Франции. Сведения обо всех агентах мог иметь человек, занимавший в УСО высокое положение – или руководивший ими.