Редгрейн Лебовски - Прыгай [litres]

«У этой истории точно будет счастливый конец. У этой истории точно будет счастливый конец. У этой истории точно будет счастливый конец». – Хельга беспрерывно повторяла про себя слова Адама, сказанные два дня назад.

Она постучала и заглянула в кабинет Новотного. К счастью, доктор был на месте.

– Здравствуй, Хельга. – Он жестом пригласил ее войти и указал на кресло у стола. – Присаживайся. Ты хорошо себя чувствуешь? Не помню, чтобы у нас была назначена встреча.

– Я хотела кое-что обсудить, если у вас найдется минутка.

Доктор посмотрел на циферблат наручных часов.

– У меня найдется целых десять минут, – сказал он. – Так о чем ты хочешь поговорить?

Закусив губу, Хельга несколько секунд собиралась с духом, а затем произнесла:

– Запишите меня в очередь на пересадку сердца.

Господин Новотный долго молчал, будто подбирал правильные слова. Но таких, судя по удрученному выражению его лица, не существовало. Наконец он осторожно произнес:

– Этот разговор лучше продолжить в присутствии твоих родителей.

Хельга торопливо замотала головой.

– Нет. Нет! Я не могу причинить им еще больше боли. Просто скажите все как есть, пожалуйста. Я хочу знать правду… Только я, прошу вас.

– Я могу внести тебя в список, – ответил доктор после еще более продолжительной паузы. – Но это… Хельга, уже когда поставили диагноз, вероятность того, что ты выживешь, составляла менее трех процентов. Сейчас она равна нулю.

– Но…

– Я понимаю твои чувства, и мне очень, очень жаль… Но даже если повезет и ты получишь сердце, то умрешь еще на операционном столе.

Глаза Хельги начало жечь от слез, но она не заплачет. Нет.

– Вы не можете этого знать, – прошептала она. – Не можете…

Огонек надежды в груди гас. Она чувствовала себя так, словно пол под ногами идет глубокими трещинами и в любую секунду может проломиться. Доктор поджал губы.

– Увы, такова моя работа, – выдохнул он. – Мне жаль, правда. Я попрошу нашего психолога заглянуть к тебе, думаю, тебе необходимо с кем-то поговорить.

Хельга сдавленно всхлипнула.

– Не надо. Со мной все хорошо.

– Это не так.

– Со мной все хорошо, – упрямо повторила она.

– Нет.

– Да!

– Ты пытаешься убедить меня или себя? – Теперь голос доктора звучал по-отечески ласково.

Хельга молчала.

– Чувствовать боль – это нормально, – продолжил он. – Но ненормально держать ее в себе столько времени. Что ты хочешь этим доказать?

Она закрыла глаза, и по щекам потекли горячие слезы.

– Что ты боец, да? – мягко предположил доктор, поняв, что она не ответит. – Что ты сильнее болезни. Что она может одолеть твое тело, но не дух. Я прав?

Хельга опять всхлипнула и кивнула.

– Но боль – не слабость. – Он протянул ей упаковку с салфетками. – Разве ты считаешь слабыми людей, которым больно?

– Нет.

– Так почему поступаешь так с собой? Не наказывай себя за то, в чем ты не виновата.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. – Хельга взяла салфетку и громко высморкалась. – Честно…

– Очень на это надеюсь. – Он тепло улыбнулся. – Незачем держать в душе то, чему там не место. Если тебе плохо, не скрывай это за красивыми словами и натянутой улыбкой. Поделись своими чувствами с близким человеком, другом или нашим специалистом. Просто выпусти боль. Позволь ей уйти.

Хельга поднялась с кресла.

– Спасибо, доктор.

– Я попрошу медсестер дать тебе успокоительное.

– Хорошо. И еще позвоните моей маме, – попросила она. – Скажите, что я хочу с ней поговорить.

По дороге назад Хельга встретила Адама и Ханну. Они сидели рядом с кулером и листали подаренные Оливером комиксы.

– Эй, Хельга! – позвал Адам. – Ты была у доктора?

– Не сейчас, – отмахнулась она. – Извини.

– Хочешь потом пойти с нами во двор? Мы будем лепить снеговика.

– Нет, спасибо.

– С тобой все в порядке? – не унимался мальчишка.

Хельга подняла глаза и встретилась взглядом с Ханной. Адам уже открыл рот для очередного вопроса, но Ханна помешала. Положив руку ему на плечо, она твердо сказала:

– Потом, малыш. Потом.

Благодарно кивнув, Хельга отвернулась и поплелась в палату.

– Существует теория, что мы созданы из звездной пыли. Что наше тело состоит из атомов, которые миллиарды лет назад были частью звезд. А что, если после гибели звезды становятся людьми, а люди после смерти снова превращаются в звезды? Что, если это обычный круговорот Вселенной, о котором нам пока ничего не известно? Что, если каждой звезде суждено стать человеком, а потом вернуться домой, в космос?