Редгрейн Лебовски - Прыгай [litres]

– Но и самым плохим тебя тоже нельзя назвать, – попыталась пошутить Хельга.

– И на том спасибо. – Матиас улыбнулся. – Зациклившись на себе, я даже не соизволил подумать о маленькой назойливой девочке, которая постоянно вертелась рядом и пыталась пробиться сквозь построенную мной стену. Прости, Хельга. Не знаю, как за столько лет ты ни разу не попыталась меня прибить.

Она пожала плечами.

– Я надеялась, что рано или поздно ты себе что-то сломаешь, прыгая с того фургона во дворе.

– Вполне справедливо. – Матиас положил руку ей на плечо.

– Что будешь делать дальше? – спросила Хельга, рассматривая остроконечные шпили домов, которые темнели вдалеке на фоне вечернего неба.

– Для начала попытаюсь опять поговорить с Лидией. Ян… Пока он не остынет и не успокоится, он не станет меня слушать. Я знал, что он сохнет по какой-то девчонке, но даже предположить не мог, что это Лидия!

– Почему же? Она умная, привлекательная, с характером…

– За тремя ноутбуками очень сложно разглядеть ее саму, как человека, как девушку. Но Яну, похоже, это удалось. – Матиас промокнул салфеткой губу, которая снова начала кровоточить.

Хельга вспомнила день, когда Лидия помогала ей с образом Лолы. Теперь ее беспокойство о состоянии Матиаса приобрело иной смысл.

– Значит, ты действительно не догадывался о чувствах Лидии?

– Нет, – просто ответил Матиас. – Но в последнее время мы часто пересекались. Лидия как-то непривычно много болтала, чаще заглядывала на кухню и даже помогала, когда не хватало персонала. Она пыталась подбодрить меня, утешить, все говорила о тебе… Понятное дело, Ян это видел, злился, но молчал. А зря – можно было спокойно выяснить все с самого начала.

Мобильный в кармане завибрировал, сообщая Хельге о новой эсэмэске. Достав телефон, она увидела три пропущенных звонка от мамы, которая, наверное, уже начала паниковать. Сообщение пришло от Оливера:

«Бэмби, все в порядке? Если не ответишь в течение пятнадцати минут, я присоединюсь к поисковой группе, которую собирает твоя мама. Ей, кстати, тоже позвони. Она уже заходила к нам, искала тебя».

– Ты была сегодня у врача? – тем временем поинтересовался Матиас, наблюдая за Хельгой. – Что он сказал?

– Что со мной все хорошо настолько, насколько это возможно, – ответила она, быстро печатая сообщение сначала для мамы, потом для Оливера. – Док предложил посещать группу поддержки. Угадай, кому эта идея пришлась по душе?

Хельга не собиралась упоминать ссору с мамой. Ее слова казались несправедливыми, чересчур резкими, но Хельга понимала: у мамы просто сдали нервы.

– Могу поспорить, что маме не удастся тебя переубедить, – заключил Матиас.

– Я не хочу идти туда.

– Твое право. – Он покосился на соседнее сиденье, куда упала первая капля дождя. – Пойдем домой. Тебе еще промокнуть и простудиться не хватало.

Хельга встала и потянулась.

– Умираю с голоду!

– Все бы отдал за горячий сэндвич, – усмехнулся Матиас.

– Можем устроить.

– Только чур готовишь ты.

– По рукам, – согласилась она.

Оставив футбольное поле позади, Хельга и Матиас шли по тихой безлюдной улочке в сторону Карлова моста. Мелкий дождик окутал мир серой пеленой. Мокрая брусчатка блестела в свете фонарей, стоящих на страже ночного города. Натянув на голову капюшон, Хельга молча шагала рядом с Матиасом. В голове крутилась лишь одна мысль: та стена, которая всю жизнь стояла между ней и братом, дала трещину. И это вселяло надежду.

Хельга прошмыгнула в темную каморку, где хранились ведра для мытья полов, старые швабры и потрепанные метлы. Аккуратно протиснувшись мимо шаткой башни из картонных коробок, она прислонилась спиной к прохладной стене и прислушалась к громкому сопению Томаша, который стоял слева от нее.

– Эй! Тише! – Оливер неодобрительно посмотрел на Томаша.

– Шутишь, что ли? – выдохнул тот. – Да я бежал так, будто за мной гналась свора собак. Но я был быстр, словно ветер, и неуловим, словно тень. Видели? Я ниндзя!

– Видели, – прошептал Матиас. – Ты идиот…

– Как тебя вообще угораздило влететь в ученические шкафчики? Томаш, по сравнению с тобой даже слон в посудной лавке – ниндзя, – не удержался Ян.

– Ой, да ну вас! – обиженно проворчал Томаш.

Хельга закатила глаза. Эти словесные баталии могли затянуться надолго.