Фигль-Мигль - Долой стыд

— Максим Александрович, звонят.

— Что?

— Тебе, доктор, дверь сейчас вынесут. Пойти посмотреть?

— Я сам.

Я уже ждал, что к нам присоединится взвод ОМОНа, но это был только один человек, хотя крайне решительный, и в кабинете он оказался быстрее — и с большей грацией, — чем предполагаемая группа захвата. Он вошёл, посмотрел направо-налево — маленький человек в коротком пальто с меховым воротником, брате-близнеце пальто полковника, — и улыбнулся.

— Групповой сеанс? Сожалею, что не вовремя, но придётся вам помешать. — Он обернулся ко мне, протискивающемуся к своему креслу. — Я из Демократического Контроля.

— А где Нестор?

— Нестор Иванович вас больше не курирует. — Маленький человек полез в карман, поглядел на Славика, на полковника и поднял брови. — Господа, я вас не задерживаю.

— Я бы посмотрел, как ты меня задержишь, — сквозь зубы сказал полковник, доставая собственное удостоверение. — Или выдворишь.

С корочками в руках, один стоя, другой сидя, они некоторое время смотрели друг на друга, а потом новый куратор из ДК улыбнулся опять.

— Очень хорошо, — легко сказал он, и я всей душой пожалел о Несторе, таком предсказуемом и бесхитростном. — Как вам будет угодно. Я всего лишь зашёл познакомиться.

— С Нестором-то что? — спросил я.

— Переведён на другую работу. Поедет в Европу, постажируется. Приятно, что вы о нём беспокоитесь. Видимо, у вас были тёплые, доверительные отношения. Вы позволите? Куда бы это... — И он сел на кушетку. Сел, ножки вытянул.

Ах ты крыса, подумал я.

— Нестор Иванович, раз уж вы интересуетесь, увлекающаяся личность, и не всякое направление ему подходит. Загорится, воспылает, других людей ненароком подожжёт... В каких-то областях это совсем лишнее. Не каждый куст должен гореть, если вы улавливаете мою аллюзию.

— Неопалимая купина, — тут же сказал Славик. — Но я не понимаю, каким образом – –

— Вот-вот-вот. А вы, значит, тот самый... Ну, думаю, разберёмся. — Он подвигал ногами. — Нет, знаете, тут не очень удобно и сразу чувствуешь себя у врача на приёме, причём когда уже дошло до процедур. Как они только соглашаются... Я имею в виду пациентов.

— Оставьте моих пациентов в покое!

— Да, пожалуй, я лучше встану. Постою... похожу... Милый кабинетец. Та-а-ак, книжечки... Что здесь у нас... Любопытно. Это такая сократическая ирония... Не уверен, что вполне уместная...

Он говорил в гробовой тишине, но его это не трогало. Славик косился на полковника, и на лице его было написано «стреляй, почему же ты не стреляешь». Полковник сидел спокойный, вальяжный, лениво водя двумя пальцами искалеченной руки по ручке своей трости. Я начинал понимать, что он не вмешается.

— Да, многое нуждается в реорганизации. У меня нет, разумеется, полномочий, — улыбка в мою сторону, — и всё это, разумеется, только по согласованию со стратегическими партнёрами, — лёгкий, чёрт побери, поклон в сторону полковника, — но реорганизация назрела. Так оно и бывает.

Беззвучный вопль ужаса был ответом на эти слова, и оба куратора его прекрасно расслышали. Побоявшись, что Славик брякнет что-нибудь непоправимое и вслух, я поспешно сказал:

— Готов рассмотреть варианты.

— О, я не думаю, что здесь есть какие-то варианты. Не уверен, что изобилие вариантов в принципе желательно. Взять хоть недавнего вашего клиента, общего нашего гостя из Москвы. — Беглый взгляд в сторону полковника. — Человек, у которого вариантов было слишком много... Погубит тебя, Бармалей, обилие возможностей...

— Станислав Игоревич? С ним-то что стряслось?

— Ничего. Он нас покидает. Будем считать, не подошёл климат. Не каждому подходит. Вы как, полковник, не жалуетесь?

Полковник без заминки сказал, что климат действительно поганый, что забавно видеть, как местные чуть ли не гордятся его поганостью — ну правильно, чем же ещё, — но лично он, начиная день с полномасштабного завтрака и правильно выбирая обувь, притерпелся и жалоб не имеет. Я при этом думал, что маленький человек не стал бы наводить справки — а он их навёл и сейчас намеренно это показывает, — если бы не решил взяться за дело всерьёз. Пришёл не для галочки! И хорошо, если не за мной. Что, кстати, такого мог натворить Нестор?

— Вы здесь приживётесь, — невозмутимо сказал наш мучитель. — А жаль; такая была карьера... Ну карьера в жизни не главное.

Полковник только улыбнулся.

— А что, доктор, главное для вас? Наверное, благополучие пациентов?

Куда он клонит? подумал я.