Джерри Спинелли - С любовью, Старгерл

Она осеклась и уставилась на этот самый стол, но глядела как будто куда-то гораздо дальше. Мы с Пусей почти перестали дышать.

– …Больше не хочу… их сажать, – продолжила Бетти Лу. – И вот я стояла перед задней дверью, – она повернула голову к задней двери, – стояла и стояла и все смотрела на ручку… Потом протянула руку, повернула ее, дверь резко растворилась, но я… так и осталась стоять. Не могла сдвинуться с места. В волне свежего воздуха, которая омыла меня, я почувствовала какую-то угрозу. Весь этот мир за порогом, этот… этот прямоугольный дверной проем… Все это было для меня как-то слишком. Слишком опасно. Хотела бы я вам сказать, что отчаянно боролась сама с собой, что приложила все усилия, чтобы переступить порог и оказаться во дворе. Но я не боролась. Сразу поняла, что ничего не получится. Я закрыла дверь и с тех пор ее не открывала. Теперь открываю только парадную и только гостям.

– Она даже к почтовому ящику руку не высовывает! – добавила Пуся.

– Даже и этого не делаю, – подтвердила Бетти Лу. – Почту мне приносит Пуся. На крыльце стоит стул, она на него взбирается и достает письма. А продукты мне привозят на дом.

– И пончики тоже! – выпалила Пуся.

– И пончики, – отозвалась Бетти Лу. – Их приносит от «Марджи» девочка по имени Эльвина, по понедельникам.

Пуся нахмурилась.

– Терпеть не могу Эльвину.

Нахмурилась и Бетти Лу.

– Не будь злюкой.

– Эльвина – бука. И мрачная.

Хозяйка рассмеялась:

– Это правда. Но она обеспечивает тебя пончиками, верно? Оставляет их на крыльце, а Пуся заносит внутрь вместе с почтой.

– Ого, – сказала я, – у вас налажена система.

Бетти Лу кивнула и грустно улыбнулась.

– Вот именно «ого». Приходится же как-то управляться. Я еще не говорила Пусе, но на днях я секунд десять даже из спальни боялась выйти. – Она оглядела комнату. – Боже мой, ну и ну. Трястись от страха в собственном доме. Со мной становится все труднее.

– Эй! – пискнула девочка. – Это со мной становится все труднее. Так сказала мама.

– Пуся уже рассказала вам, что я в разводе?

– Боюсь, что да.

– Своего бывшего сурпуга она называет Нос-Шишкой!

– Мистер Нос-Шишкой, – поправила Бетти Лу.

Это замечание всех нас снова рассмешило. Так мы и смеялись до тех пор, пока в дверь не постучала миссис Прингл, пришедшая за Пусей.

Возвращаясь домой на велосипеде, я думала о двоих людях – о женщине, которая не может заставить себя выйти из дома, и о мужчине с кладбища, который не может заставить себя вернуться домой.

Снег.

Целые сугробы. Мне – по колено. Пусе – по уши. Мы слепили снеговика, и я достала из кармана Корицу, чтобы она на него полюбовалась. Посадила ее на плечо. Чихнула. И случайно стряхнула в этот момент крыску. Мы посмотрели вниз – а там ничего, кроме маленького отверстия в снегу. Корица! Мы в четыре руки принялись лихорадочно копать. Нашли. Она замерзла. Вся дрожала. Даже хвостик посинел. Мы стали согревать ее теплым дыханием, растирать и целовать. Только когда Корица поцеловала нас в ответ, стало ясно, что все окончится хорошо. Хотя крошечный язычок был еще холодным.

Знаешь, что сегодня за день, Лео? День нашего первого поцелуя. Через четыре дня после праздника святого Валентина. Ровно год назад. Рядом с моим домом. Повозка счастья наполнилась. Счастье настолько наполнило мое сердце, что там ничему больше не оставалось места.

Сегодня я вынула еще один камешек из повозки. Осталось четыре.

Цель похода – «У Марджи».

Маленькая пончиковая «У Марджи». Она расположена на Бридж-стрит, между пиццерией «Ди-Лайт» и туристическим агентством «Четыре ветра». На вывеске надпись: «Лучшие пончики в мире!»

Я зашла туда пообедать. Съела два пончика – с шоколадной пудрой и простой, на сметане. В зале – четыре места за стойкой и один маленький столик. Я села за него и наблюдала за посетителями. Как они входят, выходят… Сидела долго. Марджи сказала, что не имеет ничего против, она любит компанию. Марджи – пухленькая, как ее пирожные с кремом. На голове – будто взрыв обесцвеченных волос. Любит поболтать. Она болтала с каждым клиентом. Со мной – вообще не переставая. К двум часам пополудни я уже знала, что зимой Марджи не бреет волосы под мышками, что от фасоли у нее метеоризма нет, а вот от турецкого гороха есть и что самое большое удовольствие, какое только возможно, она получает от массажа ступней.