Джерри Спинелли - С любовью, Старгерл

– Так где Краица?

– Корица еще спит, – ответила я. – И тебе бы еще спать да спать.

Тут спустилась мама и уставилась на затейливые тапочки гостьи.

– Пуся? А где твои родители?

– А вы – мама Старгерл, Звездной девочки?

– Да.

– Значит, вы – Звездная мама ?

Мы рассмеялись.

Тут раздался звонок в дверь. На пороге стояла мисс Прингл – с будто обезумевшим взглядом.

– Умоляю, извините! Пуся куда-то пропала. Она не… – Затем ее взгляд скользнул мне за спину. – Пуся! Слава богу!

Мать сгребла девочку в охапку и выговорила чуть ли не на одном дыхании, что ее девочка целыми днями только и говорит что о Корице и что когда она, миссис Прингл, сегодня утром обнаружила ее кровать пустой, то первым делом решила искать Пусю в бывшем доме своего брата Фреда.

Пуся подняла руку и потянула мою маму за рукав:

– Хочу блинчиков!

Пять минут спустя миссис Прингл, Пуся, Корица и я уже сидели в столовой, а мама на кухне замешивала тесто для панкейков.

– С ней становится все труднее, – говорила миссис Прингл.

– Со мной становится труднее, – отозвалась Пуся, играя с Корицей: она взяла ее за передние лапки и танцевала с ней руками.

– Все началось с момента, когда она научилась вылезать из детского манежа, – продолжала миссис Прингл. – Потом Пуся стала теряться в магазинах. На пляже. – При воспоминании об этом женщина вздрогнула. – И вот теперь… – Она взглянула на дочку, покачала головой, и на лице ее отобразилась улыбка, на четыре пятых выражавшая любовь, а на одну пятую – отчаяние, – теперь она научилась сама отпирать входную дверь.

– А она плачет, когда теряется? – спросила я.

– Ни разу не заплакала.

– Значит, не считает, что потерялась.

– Если спросить ее, так она ни разу в жизни не терялась. И будто ей уже все можно. Будто ей уже тридцать пять.

Пуся увлеклась игрой с Корицей. Она слегка приподняла крысу над столом и стала тихонько ее раскачивать.

– Уи-и-и! – Девочка потерлась носом о носик крысы и захихикала, когда та взбежала к ней на плечо и ткнулась ей в ухо, а затем забралась на голову.

Внезапно Пуся взвизгнула:

– Подождите! Дайте я сделаю! – И Корица буквально полетела ко мне на колени, в то время как маленькая гостья кинулась к плите.

Через секунду моя мама уже аккуратно придерживала ее за плечи, пока Пуся выливала жидкое тесто на шипящую сковородку.

Миссис Прингл закатила глаза к потолку:

– О господи, помоги!

Лео, моя повозка счастья почти пуста. В ней осталось только пять камешков. Так что я справляюсь только на 25 процентов. Помнишь, как первый раз показала тебе эту повозку? Сколько в ней тогда было камешков? Семнадцать? И я тогда прямо при тебе положила туда еще один, помнишь? Так вот, я никогда тебе не рассказывала, но потом, после того как мы впервые поцеловались на пешеходной дорожке возле моего дома, я вернулась и бросила туда последние два. Абсолютное счастье. Впервые в жизни я его ощутила. Все камешки там и лежали до тех пор, пока я не написала на листе крупными буквами те слова и не вывесила их на всеобщее обозрение:

«СТАРГЕРЛ

ЛЮБИТ

ЛЕО»

Это было ошибкой, да, Лео? Я перестаралась? Отпугнула тебя этим? И вот с тех самых пор я только и делала, что вынимала камешки из повозки. Теперь их осталось пять, я чувствую себя разбитой и не знаю, как вытащить себя из этого состояния.

И сегодня я отлыниваю от занятий. Мама мне доверяет и разрешает время от времени прогуливать. (Кстати, у меня в программе – неофициальной, конечно, – есть даже курс под названием Отлынивание.) В общем, выкатила я велик и поехала. Отправилась куда глаза глядят. Теперь, подумав, могу сказать, что направилась на запад. Возможно, в сторону Аризоны? Где-то в пути я услышала звук и подняла глаза. По серому небу летела канадская казарка [2] Водоплавающая птица семейства утиных. . Раньше мне никогда не приходилось видеть казарку одну. Они всегда летают клином стаей или в крайнем случае парой. Может, эта отстала от своих? И теперь старается их догнать, гогоча: «Эй, не так быстро, подождите меня!»? Или потеряла свою пару, своего парня, и окликает его по имени? А что, если он погиб? Или удрал в Аризону с другой казаркой? С неба до меня доносился этот одинокий крик. Самый сиротливый из всех, какие я слышала.

И тогда я вдруг подумала о том закутанном с ног до головы человеке на кладбище. Повернула. Даже сама не заметила, как далеко от города, оказывается, уехала. Направилась к погосту. И мужчина снова оказался там, сидел на том же самом месте, на том же алюминиевом складном стуле с бело-зеленым полотняным сиденьем. На сей раз я зашла туда. Подбородок мужчина прижимал к груди. Дремал. Большая часть его лица была скрыта ярким красно-желтым клетчатым шарфом. Под стулом на траве лежала старомодная коробка для завтраков с черным верхом.