Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

– А вот этого делать не надо! – одернула Ольга Никитична. – Не порть людям нервы своими истериками. Делай, что я велела, и чтобы духу твоего здесь не было. Если пообещаешь, что будешь хорошо себя вести, я поговорю с Сусанной Хачатуровной, попрошу, чтобы тебя оставили в покое. Ты же еще молодая, у тебя вся жизнь впереди…

– Ольга Никитична, вот чем хотите поклянусь!

– Исчезни и сиди тихо! Ты меня хорошо поняла?

– Х-хорошо…

– Но если вдруг когда-нибудь Юлиан Трианонов воскреснет…

– Никогда! – затряслась Катерина, приложив обе руки к плоской груди. – Клянусь!

– …то ты сдохнешь!

Ольга Никитична улыбнулась так, что у Сергея Павловича пробежали по спине мурашки. Катерину улыбка в прямом смысле вышибла за дверь. В течение нескольких минут из приемной доносился ожесточенный стук по клавиатуре, затем послышались быстрые шаги.

Ольга Никитична пощелкала мышкой и удовлетворенно сказала:

– Трианонова больше нет.

– Ура! – тихо порадовался Сергей Павлович.

– А ты что тут сидишь? – удивилась Ольга Никитична, словно бы только заметившая, что она в кабинете не одна. – У тебя дел мало?

– Любуюсь и восхищаюсь, – честно признался Сергей Павлович. – Лихо ты ее!

– Любить – так любить! – рассмеялась Ольга Никитична. – Стрелять – так стрелять!

В первой фразе Сергею Павловичу отчетливо послышался упрек.

Начальница отдела кадров Сангулова очень удивилась как внезапному увольнению секретарши главного врача, так и требованию оформить увольнение немедленно, но Катерина на все вопросы отвечала: «так надо», а задавать вопросы Ольге Никитичне было рискованно и бессмысленно. Но все загадочное требует объяснения, и если объяснения не даются, их приходится придумывать. С легкой руки Сангуловой по больнице разнесся слух о том, что Катерина решила уйти за Троновым на новое место, потому что беременна от него и собирается принудить его к женитьбе. Новое место работы Валерия Николаевича не называлось. Сангулова не знала, где теперь будет работать бывший главный врач, а выдумывать место работы не рискнула. Это проверяется быстро, на раз-два, а несостыковочка с местом работы могла подорвать доверие ко всей новости в целом.

– Вы бы ее видели! – рассказывала Сангулова в столовой административного корпуса. – Лицо зеленое, а глаза красные, трясется вся и вообще еле на ногах стоит… Не дай Бог никому такой токсикоз!

Слушатели ахали и искренне сочувствовали Катерине, не имея ни малейшего представления о том, кому они сочувствуют.

– Интересно, как скоро до нее дойдет, что ее взяли на испуг? – сказал Сергей Павлович во время полуденного перекура.

– Меня это не колышет, – ответила Ольга Никитична. – Заявление она написала, трудовую получила, аккаунт удалила. Адью-мармадью! Дело сделано.

– Аккаунт можно восстановить, – заметил Сергей Павлович. – В течение месяца, кажется.

– Даже если и так – что с того? – Ольга Никитична иронически скривилась. – Старое никому неинтересно и вообще его все уже читали. Нам с тобой важно, чтобы не было нового. А еще учти, Сережа, что страх – это самая сильная эмоция. Даже если она поймет, что ее развели как лохушку, в глубине души занозой останется мысль: «а вдруг все это правда про мафию?». И эта «заноза» будет удерживать ее от опрометчивых поступков.

– Да, ты права, – согласился Сергей Павлович после минутного размышления.

– Я всегда права, – усмехнулась Ольга Никитична, – пора бы уже к этому привыкнуть. Но и ты, Сережа, молодец. Я теперь тебя Шерлоком буду звать.

«Шерлок» подумал, что из всей этой истории может получиться неплохой детективный рассказ… А что тут такого? Среди писателей было много врачей, начиная с Конан Дойля и заканчивая Булгаковым.

В голове сразу же зазвучал отрывок, который от многократного перечитывания намертво врезался в память: «Секретарша Минотавра, миленькая и умненькая девушка, придумала замечательный способ разоблачения меня ненавистного. Проходя по больничным коридорам, она то и дело громко говорит: «Юлиан!» и ждет, чтобы кто-то обернулся на зов. Гениально, не правда ли? Девушке явно не место в секретаршах, ей надо в контрразведку идти, с такими талантами она быстро до генерала дослужится, я уверен».

Сергей Павлович обратил внимание на то, что здесь Юлиан Трианонов единственный раз сказал неправду. Если бы секретарша Катерина пыталась бы поймать Юлиана столь глупым образом, то весть об этом очень быстро разнеслась бы по больнице. В первую очередь о причуде Катерины узнали бы в административном корпусе, по коридорам которого она ходила. Одни бы говорили, что у секретарши главного врача поехала крыша, а другие – что она заочно влюбилась в человека-загадку и то и дело повторяет его имя. Да много бы чего говорили, но ни в коем случае не молчали, ведь людям только дай повод языки почесать. Однако, ничего такого не было.