Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

Идиот Каренин не знал того, что случай был особый, иначе бы вообще не совался бы с советами. Да, представьте, что даже у врачей, которые ко всем пациентам относятся с предельным вниманием и участием, бывают «особые случаи»…

В карму и прочую мистику Данилов никогда не верил – сказки все это. Он считал, что от плохих поступков нужно воздерживаться по убеждению, а не из-за страха перед каким-то последующим возмездием. Убеждения – штука надежная. Если они искренние и крепкие, то против них не попрешь. А когда останавливает страх возмездия, хоть в этой жизни, хоть в следующем перерождении, если таковое существует, то в голове всегда будет свербеть пакостная мыслишка: «а может пронесет?». И иногда люди, надеясь на то, что пронесет, делают первый шаг по скользкому пути, затем – второй и так далее. Слупил с пациента или его родственников первую взятку – пронесло, слупил вторую – тоже пронесло, но на …надцатой возьмут с поличным, это уж вне всяких сомнений. А если не берешь взяток принципиально, то и с поличным тебя никогда не возьмут, ибо не за что.

Но иногда причудливые нити судьбы сплетаются так причудливо, что хочется верить в астральное воздаяние и причинно-следственную связь событий, которые никак не могут быть связаны между собой. «Бывают странные сближенья…», сказал Александр Сергеевич Пушкин, узнав о том, что пока он запоем писал поэму ««Граф Нулин», в столице произошло выступление декабристов. А еще бывает так, что жизнь сталкивает лбами людей, которые давно расстались, не рассчитывая на встречу в будущем.

Годы сильно меняют внешность, а болезнь изменяет ее до неузнаваемости, но глаза остаются прежними.

«Наваждение какое-то!», подумал Данилов и на мгновение закрыл глаза, давая наваждению возможность исчезнуть. Ничего удивительного. Перед тем, как заснуть, он подумал об Ольге, травматологе из Склифа, с которой когда-то был близок. Ладно, если уж говорить прямо – с которой когда-то изменял жене. Сошлись на почве общей любви к музыке – и увлеклись. Девизом Ольги было: «Мы с тобой всего лишь весело проводим время, не более того», но на самом деле отношения грозили вырваться за рамки веселого времяпрепровождения. И чуть было не вырвались. И хорошо, что не вырвались, так, во всяком случае, считал Данилов.

После расставания они с Ольгой больше не виделись. Иногда, правда очень редко, и в основном в последние годы, Данилов спрашивал про Ольгу у Всезнающего Гугла и тот всякий раз отвечал, что она по-прежнему работает в Склифе. Соблазн позвонить подавлялся легко. Ну – позвонил, а что дальше? Да и перед женой неловко. Вроде бы давно пережили, делаем вид, что забыли, а нет-нет да прорежется намек и внутренний голос тут же упрекнет: «Ну и свинья же ты, Вова!».

Например, в прошлом году дочь Маша узнала о том, что мама до выхода замуж за папу была замужем за другим мужчиной, от которого родила брата Никиту. Ребенок очень расстроился и упрекнул Елену: «Ну как ты могла так поступить, мама?! Вот папа же так не делал!». Елена едва заметно усмехнулась – у папы, мол, тоже рыльце в пуху. Данилова больно кольнуло, но жену-то колет больней.

Открыв глаза, Данилов увидел, что наваждение никуда не исчезло. На койке перед ним действительно лежала Ольга, сильно осунувшаяся, но вполне узнаваемая. Бледная, часто дышит, жалуется на нехватку воздуха, кашель и слабость. Состояние тяжелое, но в сознании. Коронавирус не любит сознание «отключать», такая вот у него «фишка». Привезли из дома. Больна седьмой день. Сначала все было терпимо и даже в какой-то момент показалось, что пошла на поправку, но сегодня утром начала задыхаться и вызвала «скорую». Живет одна, информацию о состоянии здоровья можно передавать заведующему отделением из Склифа, он будет звонить.

Сатурация при поступлении была аховая – шестьдесят четыре процента, поэтому расспросы проводились не сразу, а после того, как она поднялась до восьмидесяти процентов, и были предельно лаконичными. Но в конце дневной полусмены Данилов выкроил пять минут для того, чтобы пообщаться. Он говорил, а Ольга кивала или отрицательно качала головой. Рассказал коротко о себе, приободрил – состояние хоть и тяжелое, но неопасное, пообещал присматривать за ней, пока она будет в больнице. Ольга взяла его за руку и крепко сжала, вроде как сказала «спасибо».

«Значит, нету разлук, существует громадная встреча», вспомнилось вдруг. Захотелось постучать по дереву, потому что дальше у Бродского шло про то, как «полны темноты и покоя, мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою». Только вот беда – дерева в реанимационном зале не было, кругом один пластик. Отойдя от Ольги, Данилов символически постучал себя костяшками пальцев по лбу и сразу же нарвался на дружелюбный комментарий доктора Мальцевой: