Вера Иванова - Фанатка

Наконец, вся работа была переделана, а Жека так и не появился. Татьяне можно было уходить, но Боже мой, как же ей этого не хотелось! Чтобы найти оправдание своей задержке, она выгребла из гардероба кучу грязной одежды и отправилась в ванную стирать. Но вот и эта работа была переделана, а Жека все еще не выходил.

Несколько раз Татьяна робко постучала в ту комнату, где он заперся, но никакого ответа не было – она не знала, что Жека в огромных наушниках импровизирует на синтезаторе с выключенным звуком и не слышит ее робкого стука.

Тогда она прошла на кухню и обнаружила на сковородке следы сгоревшей яичницы, а на плите – лужицы убежавшего кофе. «Бедняжка! Что же он ел целый день?» – с жалостью подумала Татьяна и принялась стряпать.

И вот тут случилось еще одно чудо – божественные запахи совершили то, чего не смогла сделать Татьяна – они выманили Жеку из домашней студии.

Он появился на пороге кухни как раз в тот момент, когда Татьяна снимала со сковородки последний блин.

– Так вы и поесть приготовили? Вот спасибо! Уже забыл, что это такое – настоящие блины! – потирая руки, Жека сел за стол.

Татьяна, так долго и тщательно готовившаяся к этой встрече, переменившая десять причесок и потратившая почти всю свою косметику, была разочарована. Он заметил блины, но опять не заметил ее!

– А вы? Что же вы не садитесь? – набивший полный рот Жека сделал приглашающий жест рукой. – Или вы на диете? – он критически оглядел полную фигуру Татьяны.

– Нет, я могу! – оказалось, что он все-таки помнит о ней!

Татьяна, позабыв снять фартук и платок, села напротив Жеки и положила себе на тарелку блин.

– Ну, давайте знакомиться! Меня зовут Евгений, – представился певец.

– А меня – Татьяна! – Девушка наконец-то могла говорить, не заикаясь.

– Татьяна – а по отчеству как?

– По отчеству? Ильинична… – пробормотала девушка, гадая, зачем ему понадобилось ее отчество.

– Отлично работаете, дорогая Татьяна Ильинична! А блины у вас – просто объедение! Лучше, чем в ресторане.

– И вы тоже отлично работаете Евгений Борисович!

– Зачем же Борисович… Для вас – просто Женя. Так вы считаете, что и я хорошо работаю? Очень приятно! Честно говоря, не ожидал, что пользуюсь успехом у старшего поколения.

У старшего поколения?! Татьяна густо покраснела. Так вот почему он спросил ее отчество! Потому что считает ее гораздо старше себя, чуть ли не старухой! Неужели она так плохо выглядит? Ей захотелось встать и убежать, и никогда больше не возвращаться сюда…

Что она и сделала. Так и не доев свой блин, она наспех распрощалась с хозяином и убежала.

Бедная Таня! Очки, темные волосы, располневшая после родов фигура и тонна нанесенной на лицо косметики, которая к тому же расплылась, размазалась на распаренном во время работы лице, действительно сделали ее старше своих лет.

А Жека, огорчившись ее бегству, в очередной раз подумал, что стал пугалом для нормальных людей, и они бегут от него, как от прокаженного. Вот и эта симпатичная женщина – она ему так понравилась! Хозяйственная, трудолюбивая, домовитая, спокойная, надежная и, главное, простая – как раз такой человек, какого ему так не хватало! Он словно в холод к теплой печке прислонился. Островок покоя и здравомыслия в море его суматошной, взбалмошной жизни. Чем-то она напоминала ему бабушку – только та умела готовить такие вкусные блины!

Ах, как бы вернуть эту милую женщину! Уговорить ее помогать ему, готовить и убираться. И тут он вспомнил, что так и не успел ей заплатить. «Что ж, хотя бы для этого нужно ее найти!» – обрадованно подумал Жека и пошел искать телефон РЭУ.

Звонок застал Татьяну рыдающей в ванне.

Девушка переживала свой сокрушительный провал. Это надо же, а! Так обломали, что жить не хочется. Неужели она, действительно, так изменилась? Неужели она, действительно, такая страшная и старая? Она снова и снова поднимала голову, чтобы увидеть свое отражение, но это не утешало, а лишь вызывало новый поток слез, из зеркала на нее глядело опухшее, красное, измазанное косметикой лицо. Да, страшная, да, старая, такую и близко нельзя ни к кому подпускать!

И, как всегда бывает, заплакав об одном, Татьяна тут же вспомнила о другом – об оставленном дома Женьке, про которого просто невозможно было думать без слез, потом о собственной молодой загубленной жизни… Как же она жалела теперь, что не занялась своей внешностью после рождения сына! Нужно было быть построже к себе, а то она расслабилась, поставила на себе крест… Для кого, думала, красивой быть… Но кто же знал, что все так получится!