София Синицкая - Мироныч, дырник и жеможаха

После этого случая полковник Раскорякин позволял себе ходить по зоне без вооружённой охраны, в сопровождении одного Ван Ли с фельдшерским чемоданчиком: с таким телохранителем он чувствовал себя в полной безопасности.

Поговаривали, что китайский доктор не только классно лечит своих пациентов, но и наоборот — делает больными тех, кому очень нужно заболеть. Ваня помогал самым измученным зэкам: ставил доходяге градусник, брал чёрные ладони в свои ручки, замирал, и тут же ртуть начинала ползти вверх: 37, 38, 39! Человек получал освобождение от работы и, если очень везло, направлялся в больницу.

Ван Ли родился в маленькой деревне недалеко от «крыши мира». Его детство прошло в глиняном домике среди скал и облаков. Весной цвёл рододендрон, отец приносил подбитую птицу, больше всего из еды мальчик любил гусиную шейку — с хрустом разгрызал позвонки и высасывал жилки. По дороге, пролегающей через деревню, шли в Тибет самые разные люди: бродячие шаманы, монахи, русские, немцы, англичане. Странники часто ночевали в доме родителей Ван Ли. Русские показали мальчику радиопередатчик, монахи объясняли, как правильно читать мантры и защищаться от демонов, шаманы учили укреплять здоровье и силой мысли устраивать снежные обвалы и землетрясения, немцы тоже показывали рацию и кричали «хайгитлер».

Ван Ли захотелось отправиться в путешествие. В семнадцать лет он ушёл из дома в поисках счастья, дороги судьбы привели его на берег реки доброго Чёрного дракона: Чёрный дракон победил Белого, злого, который мешал людям рыбачить. В реке Чёрного дракона водилось много рыбы: калуга, сиг, горбуша. Ван Ли стал рыбаком. Однажды он поймал осетра, который весил в три раза больше него самого.

На противоположном берегу была другая страна. Там солнце светило ярче, зелень была сочнее. Рассказывали, что в той стране живут невесты с жёлтыми волосами. Время от времени кто-то из рыбаков уплывал туда — посмотреть что и как. И никто не возвращался — вот как там было хорошо! Ван Ли тоже поплыл в СССР и превратился в шпиона. В лагере он вспомнил многое из того, чему его учили монахи-паломники и скитальцы-целители. Шпион забился в угол, задышал ровно, спокойно и на выдохе замычал: «Ом мани падме хум». Долго сидеть, дышать и мычать ему не дали — надо было работать. Ван Ли солил рыбу в огромных чанах, копал, пилил, рубил — всё с омманипадмехумом, бодро, аккуратно, с огоньком. Зэкам и чекистам поправлял спины, ноги, головы. Наконец, попал к Раскорякину и в медсанчасть Печорлага, там освободился и работал уже как вольный.

Однажды Ван Ли был командирован в дальний ИТЛ в составе комиссии по проверке санитарно-гигиенического состояния жилых помещений. В женском отделении его попросили осмотреть заключённую на предмет сумасшествия: опасались, что М-183, в общем-то тихая зэчка, в один прекрасный день впадёт в буйство и подожжёт барак, ибо что можно ожидать от женщины, которая мажет голову жиром и заматывает солдатскими кальсонами. Насчёт жира и кальсон было произведено расследование. Оказалось, что жир и кальсоны дал зэчке молодой стрелок Васин. Он охранял женщин на прополке брюквы и умудрился без памяти влюбиться в опухшую от укусов насекомых М-183. Сначала Васин забрал у зэчки тяпку и в течение нескольких дней пропалывал за неё грядки, потом подарил ей свои кальсоны, чтобы закрылась от мошкары, потом отдал свой паёк с порцией свиного жира. Всех поразило, что истощённая М-183 жир есть не стала — она намазала им лицо и голову.

— Что ты, милая, жил не кушаешь? Кушать надо жил! Зачем на голову мажешь? — спросил Ван Ли М-183.

— Доктор, мажу для красоты. Чтобы волосы не выпадали. Чтобы не было морщин. Я не хочу быть страшной как смерть.

Ван Ли диагностировал у М-183 несколько заболеваний, отправил её в больницу, сам лечил и, видимо, нащупал особую точку — Варенька почувствовала к нему расположение. Она получала усиленное питание и за два месяца больничной жизни превратилась из старухи в барыньку. Ваня сделал всё, чтобы барыньку не отправили обратно на грядки, лесоповал и снегоборьбу. Её взяли работать в аптеку под начальством фармацевта Гипова, там она подписывала баночки, поливала и рассаживала цветы: Гипов не любил людей, зато обожал растения.

Ваню удивляло, как в этой женщине уживаются нищенство и барство: Варенька сушила и прятала корки, несмотря на то, что хлеба было достаточно, при этом драгоценный кусочек масла растирала в ладони и артистическим движением вмазывала в лоб.