Иван Ильин - Россия. Путь к возрождению (сборник)

Каждый нищий в стране есть не просто неудачливый бедняк, но живая язва народной и государственной жизни. Каждый безработный, каждый беспризорный есть национальное бедствие. Каждый безграмотный есть всенародная опасность. Каждый противообщественный эксплуататор есть всенародный вредитель. Каждый ростовщик требует государственного обуздания. Каждое попранное право есть пробел или разрыв в общей сети правопорядка и т. д. И всё это не пустые слова, ибо одна из основных аксиом государственности гласит: «один за всех, все за одного». Народ есть живое единство, связанное тысячей живых нитей и пребывающее в непрерывном духовном и хозяйственном обмене; он подобен живому организму, где всё находится в связи со всем и всё питается от всего остального. Частная и личная жизнь развёртывается в глубоком лоне всенародной жизни и общих интересов. Об этом нельзя забывать; мимо этого нельзя проходить равнодушно и безразлично. Народ, который не умеет и не хочет беречь и укреплять общие основы своего бытия, будет сурово наказан; первое же социальное землетрясение даст ему хороший урок и можно только желать, чтобы этот урок пришёл не слишком поздно.

Итак государство не призвано опускаться до частного интереса отдельного человека, но оно призвано возводить каждый духовно-верный и справедливый интерес отдельного гражданина в интерес всего народа и всего государства. Если государство это делает или, по крайней мере, стремится к этому, то оно выполняет своё духовное и христианское призвание, становится через это социальным государством и воспитывает этим своих граждан в духе христианской политики. И тогда оно становится орудием всеобщей солидарности и гражданского братства [113] Нельзя не отметить, что эта идея братства вошла в государственно-политический мир со времён христианизации европейских народов, а совсем не со времени первой французской революции 1789 года. .

Согласно всему этому, верная установка личного правосознания была бы такова. Гражданин принимает и усваивает все интересы и задачи государства как свои собственные; тем самым он принимает и каждый духовно-верный и справедливый интерес каждого из своих сограждан. Если есть какой-нибудь частный интерес, который духовно верен и справедлив, то он есть уже не просто частный интерес, но субъективное естественное право и тем самым – общий, публичный и всенародный интерес, интерес и задача самого государства. А это значит, что нет гражданина в государстве, который мог бы пройти равнодушно мимо этого интереса. И в этом состоит сущность здорового государственного настроения и правосознания.

Таким образом, государственное правосознание поднимает частную волю отдельного гражданина на высоту истинной политической цели: оно расширяет её объём (прикрепляя его к справедливым интересам всех сограждан) и облагораживает её содержание (указывая ей именно на духовно-верные и справедливые интересы других). Этим политика воспитывает человека, приучая его созерцать весь горизонт своих сограждан и выделять повсюду то, что, по его собственному крайнему разумению, духовно-верно и справедливо. В этом воспитании частная воля гражданина не только подъемлется на государственный уровень и не только расширяется в объёме, но и освобождается от личной жадности и классового своекорыстия. В общем же это есть процесс государственного очищения души.

Строго говоря, истинная политика совсем не служит частным и личным интересам – всё равно, будь это частный интерес определённого лица, целой группы или целого класса. Истинная политика принципиально отклоняет всё и всякие частные вожделения. Она считается только с верными и справедливыми интересами лиц, социальных групп (например, ремесленников, домовладельцев, инвалидов) и социальных классов (например, крестьян, наёмных рабочих, промышленников), и притом исключительно с точки зрения целого народа, государства, родины, с точки зрения общего интереса, справедливости, естественного права. Если определённый интерес определённого класса духовно обоснован и справедлив, то это уже не классовый интерес, но интерес народа в целом, интерес самого государства и потому каждого отдельного гражданина как такового; и тогда бессмысленно кричать о том, что это-де классовый интерес. То, что надо отстаивать и обосновывать, есть именно не классовый интерес, ибо классовый интерес, как таковой, есть частное вожделение и потому он не подлежит удовлетворению. Отстаивать надо лишь те классовые интересы, которые суть общенародные и государственные; только они заслуживают удовлетворения. Всякий необоснованный классовый интерес есть частное домогательство, проявление противогосударственной алчности; он должен быть отклонён; и никакая пропаганда, никакая агитация, никакая классовая травля, никакое вооружённое восстание или гражданская война не могут изменить в этом что-либо: противогосударственная природа этого интереса не изменится ни от крика, ни от клеветы и лжи, ни от кровопролития. Конечно, необоснованный классовый интерес может политически «победить», но такая «победа» подготовит только разложение государственного правосознания в стране и превратится неминуемо в опасность – и для государства в целом, и для самого «победившего» класса… Нет государства, состоящего из одного класса; и создать такое государство невозможно, ибо жизнь покоится на разделении труда, на специализации умений, на потомственной культурной традиции и на самостоятельности творческой инициативы. Поэтому попытка одного класса победить и подавить или тем более искоренить все остальные классы заранее обречена на неудачу; ничего, кроме расстройства жизни, всеобщего обнищания, культурного разложения и бесконечной гражданской войны из этого не выйдет.