Джереми Дронфилд - Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом

Приток заключенных из главного лагеря стал угрозой для Густава и других выживших из Миттельбау: они оказались рядом с источником тифа. Здания, где разместили инфицированных, охранялись, но само их присутствие увеличивало риск, что зараза распространится по баракам.

Густав мечтал скорее покинуть это невыносимое, наводящее ужас место.

Через десять дней после освобождения первые транспорты с репатриантами получили разрешение на отъезд; они увозили на родину французов, бельгийцев и голландцев. Путь домой лежал для них через освобожденные страны. Тем же, кто раньше жил в Германии, Австрии и других местах, остававшихся зонами военных действий или до сих пор занятых нацистами, предстояло ждать. Густав с завистью наблюдал, как отправлялись транспорты, и в конце концов потерял терпение. Пускай это выглядело глупо, пускай Австрия еще не была свободна; он знал, что сумеет отыскать дорогу домой, и ничто ему не помешает. Он верил, что Фриц уже в Вене, дожидается его. Густаву срочно нужно было вернуться назад, к сыну. По крайней мере избавление от заключения он себе заслужил.

Выбрав момент, утром 30 апреля, в понедельник, он двинулся в путь. Собрав свои немногочисленные пожитки и захватив немного еды, Густав вышел из барака и по бетонированному плацу зашагал к дороге.

Но путь ему преградил венгерский солдат с винтовкой в руках.

– Куда это ты собрался?

– Домой, – сказал Густав. – Я ухожу.

В глазах у солдата он увидел тот же огонек, что у сотен эсэсовских охранников – ненависть антисемита к еврею-заключенному. Каких-то две недели назад венгры сражались на стороне нацистов. Густав попытался его обойти. Солдат поднял винтовку и прикладом ударил его в грудь. Густав захрипел и едва не упал.

– Сделаешь еще шаг, и я тебя застрелю, – пригрозил солдат.

Густав повидал достаточно, чтобы знать: тот сдержит слово. Побег не удался; он снова был в ловушке.

Потирая руками ушибленную грудину, он пошел обратно в свой блок. Выбраться из Бельзена оказалось сложнее, чем он предполагал. Густав обсудил ситуацию с еще одним венцем, по имени Йозеф Бергер, который тоже мечтал скорее вернуться домой.

В тот же вечер они вдвоем потихоньку вышли из барака и стали бродить вокруг, поглядывая на стражу. Наконец настал долгожданный момент смены караула; солдаты отвлеклись, и Густав с Йозефом, воспользовавшись случаем, бросились бежать – на этот раз не по дороге, а в направлении леса, подходившего к лагерю с северо-западного края.

Они находились между двумя караульными башнями, когда услышали окрик на венгерском и ружейный выстрел. Пуля пролетела у них над головами. Раздались еще выстрелы, и оба поспешно легли. Пули зачавкали о землю с ними рядом. Густав с Йозефом по-пластунски поползли вперед. Когда стрельба на время стихла, они подхватились и помчались к лесу, петляя между деревьями. Миновав русскую часть лагеря, беглецы оказались в густых зарослях на дальнем краю.

Ледяные капли, падавшие с потолка пещеры Келлербау, отсчитывали минуту за минутой, но ни самолетов, ни взрывов по-прежнему не было слышно: до Фрица доносилось только приглушенное эхо дыхания заключенных и их шепоток.

Время шло. Эсэсовские пулеметчики, стоявшие на страже снаружи, ждали, когда раздастся взрыв.

Минуты сливались в часы. Арестанты, привыкшие подолгу стоять на перекличках, особо не волновались. Наверное, просто ложная тревога. Зато не надо идти на работу. Большинство из них так никогда и не узнали настоящей причины, по которой их так надолго загнали в тоннель. Главные события разворачивались буквально у них над головами, но так и остались до конца не проясненными.

Заряды, заложенные в своды при входе в тоннель, не взорвались. Пауль Вольфрам, главный инженер, позднее заявлял, что намеренно саботировал распоряжения нацистов и приказал своим людям удалить взрыватели из бомб и мин. Однако это не объясняет, почему не сработала остальная взрывчатка. Комендант Цирайс – который большую часть этого времени провел мертвецки пьяным – утверждал, что с самого начала сомневался в эффективности замысла. Однако среди выживших упорно циркулировали слухи, что некий польский заключенный, электрик Владислав Палонка, обнаружил провода детонаторов и перерезал их [506] Haunschmied et al., St Georgen-Gusen-Mauthausen , cc. 219ff; Dobosiewicz, Mauthausen-Gusen , c. 387. .

В четыре утра прозвучал сигнал отбоя, и заключенные, которые, сами того не зная, вошли в тоннель навстречу своей смерти, потянулись наружу и зашагали в лагерь. Сработай детонатор, и в тоннеле погибло бы больше двадцати тысяч человек – одно из самых массовых единовременных убийств в истории Европы [507] Неясно, сколько именно заключенных отвели в тоннели Келлербау, отчасти из-за разницы в указываемых числах арестантов Маутхаузена на тот момент. Всего в Маутхаузене и Гузене, по разным сведениям, содержалось от 21 000 (Роберт Дж. Уэйт в Megargee, USHMM Encyclopedia, том. 1В, с. 902) до 40 000 (Haunschmied et al., St Georgen-Gusen-Mauthausen , c. 203) и 63.798 (Le Chêne, Mauthausen, cc. 169–170). .