Джереми Дронфилд - Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом

Однако в Баварии они повернули на север. Значит, не в Дахау. Ночь сменилась днем, потом еще и еще одним, а Густав продолжал цепляться за жизнь. На пятый день после отъезда из Маутхаузена они добрались до германской провинции Тюрингия, недалеко от Веймара. Поезд продолжал двигаться на север, и в субботу, 4 февраля – через две недели после Гляйвица – остановился на грузовой станции Нордхаузена, промышленного города на южной стороне горного массива Гарц [467] По утверждению свидетеля, цитируемого в Czech, Auschwitz Chronicle , c. 797n, транспорт добрался до Нордхаузена 28 января. Это маловероятно, так как он прибыл в Маутхаузен 26 января и простоял там весь день. Густав Кляйнман указывает дату 4 февраля, которая кажется более правдоподобной. .

Его встретили эсэсовские охранники и зондеркомманда из ближайшего концлагеря Дора-Миттельбау. Густав с огромным трудом перебрался через борт вагона. Когда живые, помогая друг другу, покинули состав, оттуда начали выгружать трупы. К концу высадки на станции набрался штабель из 766 мертвых тел.

Густав видел много страшных вещей, но это была одна из худших. «Умершие от голода и убитые, – писал он в своем дневнике, – замерзшие до смерти – это просто невозможно передать». Многие выжившие находились не в лучшем состоянии, чем покойники; всего поездку пережили три тысячи, но примерно шестьсот их них скончались в первые два дня после прибытия [468] Цифра 766 упоминается у Густава в дневнике; остальные цифры приводятся по Czech, Auschwitz Chronicle , c. 797n. .

Притаившийся в ложбине близ горного хребта к северу от города, концентрационный лагерь Дора-Миттельбау по размерам примерно равнялся Бухенвальду. Он был переполнен, и в бараках его теснилось более девятнадцати тысяч заключенных.

Новоприбывшие прошли процедуру регистрации, и Густав получил свой номер – 106498 [469] Список заключенных Миттельбау-Дора, с. 434, 1.1.27.1/2536866, ITS. . Их распределили по блокам и, наконец, выдали пищу – «первую горячую еду с начала нашей двухнедельной одиссеи», – записал он. Каждый получил по полбуханки хлеба, порцию маргарина и кусок колбасы, «на которые мы набросились, как голодные волки».

Густав пробыл в лагере всего два дня, когда его отобрали для перевода в один из небольших лагерей-сателлитов. Транспортной связи с ним не было, и они проделали весь путь пешком, обогнув гору, на которой стоял главный лагерь, и пройдя на северо-запад по долине до городка Эльрих – в общей сложности четырнадцать километров.

Концлагерь Эльрих оказался самым жутким из всех, в которых довелось побывать Густаву. Он был небольшой, но там содержалось около восьми тысяч заключенных, причем в условиях вопиющей антисанитарии. Несмотря на постоянные пополнения, количество его узников неуклонно снижалось из-за смертности в результате голода и болезней. Там не было прачечной и душевой, а арестанты кишели вшами; в результате неудачной санитарной обработки прошлой осенью сотни заключенных лишились своих пижам, а новых так и не получили. Когда Густав с товарищами прибыли на место, то были потрясены видом отчаянно грязных заключенных, преимущественно в лохмотьях, а то и вообще голых, не считая белья. «Раздетых» освобождали от работы, но выдавали им только половинный паек, отчего они быстро погибали голодной смертью [470] Майкл Дж. Ньюфилд в Megargee, USHMM Encyclopedia, том 1В, сс. 979–981. .

Группе Густава дали два дня отдыха, а потом отправили работать.

Ослабленный возрастом, тяготами пяти с половиной лет жизни в лагерях и мучительным переездом из Освенцима, Густав, оказавшись в адском котле Эльриха, утратил присутствие духа. Он готов был сдаться, чего раньше с ним никогда не случалось.

Побудку объявляли в три часа утра, что в разгар зимы равнялось глубокой ночи [471] По словам Ньюфилда (там же, с. 980), такой крайне ранний подъем практиковался в летние месяцы, однако в дневнике Густава Кляйнмана говорится, что дело было в феврале – марте 1945 года. . Причина столь безжалостно раннего подъема скоро открылась. После традиционной бесконечной переклички рабочие команды вели к железнодорожной ветке, шедшей через лагерь, и загружали на поезд, который вез их в деревню Воффлебен – там располагалось их место работы, в тоннелях, вырубленных в толще гор [472] Маленький лагерь к тому времени появился в Воффлебене (лагерь В-12), чтобы не гонять туда рабочих каждый день из Эльриха (там же, с. 981); однако Густава и большинство других заключенных в него не перевели, и они продолжали ежедневно проделывать большой путь до места работы и обратно. .