Едва живой от усталости, он потерял счет времени и не заметил, сколько просидел у печки, пока не подошел наконец венский поезд, остановившийся прямо за окном. Фриц выскочил на платформу – по-прежнему в полном одиночестве – и забрался в вагон третьего класса.
Закрыв за собой дверь, он с ужасом увидел, что вагон полон германских солдат. Ни одного гражданского – целая толпа сизо-серых мундиров Вермахта. К счастью, они были слишком заняты: разговаривали, курили, играли в карты и дремали, так что никто его не заметил. Вылезать было поздно; он отыскал себе местечко и присел.
Поезд поехал, и Фриц стал недоверчиво озираться по сторонам. У себя на родине он вдруг оказался иностранцем, который не знает, какие тут порядки и как следует держаться обычному гражданскому лицу. Солдаты его по-прежнему не замечали. Прислушавшись к их разговорам, он догадался, что они едут в отпуск с фронта.
Через пару часов и еще несколько станций (на которых больше никто не садился) поезд достиг Санкт-Пёльтена и там остановился. В вагон вошли двое немецких солдат с приметными стальными бляхами Фельджандармерии – военной полиции Вермахта.
Они двинулись по проходу, спрашивая у всех документы. Солдаты, сидевшие рядом с Фрицем, вытащили из нагрудных карманов свои удостоверения и увольнительные. Фриц, цепляясь за эту возможность, подсунул к ним свой билет.
Полицейский по очереди смотрел на каждого из солдат и возвращал документы обратно. Потом дошел до одинокого железнодорожного билета и нахмурился.
– Документы, пожалуйста, – сказал он.
С колотящимся сердцем Фриц притворился, что ищет их по карманам. Потом беспомощно пожал плечами.
– Похоже, я их потерял.
Полицейский нахмурился еще сильнее.
– Отлично. Тогда идите за нами.
Сердце Фрица упало, но он знал, что спорить нельзя. Поднявшись со скамьи, он вышел из вагона вместе с полицией.
– Прошу вас, мне очень нужно в Вену, – обратился он к своим конвоирам.
– Мы не можем вас отпустить, пока не установим вашу личность.
С вокзала его сопроводили в ближайшую воинскую часть. Там сержант его допросил: сурово, хоть и не агрессивно.
– Зачем вы сели на этот поезд?
– Мне надо в Вену, – ответил Фриц.
– Но почему именно на этом поезде? Вы должны были знать, что это особый, с фронта. Скоро ожидался еще один, обыкновенный.
– Но я… я не знал.
– Молодой мужчина, гражданский, без документов, садится в военный поезд. Не совсем нормально, вам не кажется? Как вас зовут?
– Кляйнман. Фриц Кляйнман.
Лгать не было смысла. Самое обыкновенное немецкое имя, которое уж точно носил не он один.
– Почему при вас нет документов?
– Кажется, я их потерял.
– Домашний адрес?
Под влиянием момента Фриц назвал вымышленный адрес в городке близ Веймара. Сержант его записал.
– Оставайтесь на месте, – сказал он и вышел из кабинета.
Сержант долго не возвращался, а когда вернулся, при нем был старший по званию.
– Мы проверили адрес, который вы дали. Он недействительный. Где вы на самом деле живете?
– Простите, – сказал Фриц. – Похоже, память меня подводит.
Он назвал им другой адрес.
Они снова ушли, и снова выяснили, что адрес не настоящий. Теперь Фриц старался просто выиграть время. Полицейские еще раз провели проверку, выявили третий недействительный адрес, и терпению их настал конец.
В кабинет вызвали двух конвоиров.
– Сопроводите герра Кляйнмана в казармы, – приказал сержант. – В отдел безопасности.
Его посадили в машину и повезли по улицам небольшого военного городка, а потом высадили у здания, напоминавшего тюрьму, с кабинетами и камерами.
Офицер посмотрел на сопровождающее письмо из Фельджандармерии и приказал Фрицу представиться по всей форме.
– Если вы мне солжете, я запру вас в тюрьму.
Что Фрицу оставалось делать? Он назвал четвертый вымышленный адрес. Его проверили, и Фрица официально посадили под арест. Офицер вел себя сдержанно и спокойно; он не кричал, не оскорблял и не угрожал пытками; он просто приказал своим людям отвести герра Кляйнмана в камеру.
– Может, там вы вспомните правду, – с намеком напутствовал он.
Камера была большая, с еще тремя заключенными – все солдаты, дожидавшиеся приговора за какую-то мелкую провинность. Они с любопытством смотрели на него, и Фриц был вынужден рассказать о себе, но ограничился лишь общими сведениями: он гражданский, потерял документы и ждет, пока установят его личность.
В камере было удивительно тепло. Для каждого там имелась кровать, стояли стол и стулья, а в углу – раковина и туалет. Фриц много лет не бывал в таких комфортных условиях. Когда надзиратель принес им ужин – первая горячая пища Фрица за несколько недель и первая сытная за все время, что он вообще помнил, – ему пришлось силой заставлять себя есть не торопясь, вместо того чтобы наброситься на еду подобно изголодавшемуся псу.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу