Мо Янь - Лягушки

Чэнь Мэй.С тех пор как я забеременела, с тех пор как ощутила в животе движения этой маленькой жизни, я больше не думаю о смерти. Я ощутила себя уродливым коконом, который несет в себе прекрасную жизнь, но когда эта жизнь прорвет кокон и выйдет наружу, я стану пустой оболочкой.

Второй человек в черном.Хорошо сказано.

Чэнь Мэй.Родив ребенка, я отнюдь не превратилась в пустую оболочку, готовую умереть, я обнаружила, что жизнь во мне стала биться еще сильнее, что я не только не зачахла, не сморщилась, а наоборот, посвежела, стянутая кожа на лице словно увлажнилась, мои груди полны молока… Рождение ребенка дало мне новую жизнь… Но они забрали моего ребенка…

Первый человек в черном.Пойдем с нами, мы знаем, где твой ребенок.

Чэнь Мэй.Вы знаете, где мой ребенок?

Второй человек в черном.Мы пришли за тобой как раз затем, чтобы помочь тебе увидеть твоего ребенка.

Чэнь Мэй( обрадованно ). Слава небу и земле, быстрее ведите меня, быстрее ведите туда, где я увижу своего ребенка…

Люди в черном поддерживают желание Чэнь Мэй.

Стрелой выскакивает пес Чэнь Би и хватает Первого человека в черном за левую ногу.

Чэнь Би тоже поднимается, опираясь на костыли, подскакивает вперед и, опираясь на один костыль, другим ударяет Второго человека в черном.

Люди в черном отступают от пса и Чэнь Би по сцене в сторону, в руках у них сверкнуло что-то вроде кинжалов. Чэнь Би и пес стоят рядом. Чэнь Мэй стоит у передней части сцены, образуя вместе с ними треугольник.

Чэнь Би( рычит ). Отпустите мою дочь!

Первый человек в черном.Все не сдохнешь никак, пьяница старый, бездельник, попрошайка, да как ты смеешь называть ее своей дочерью!

Второй человек в черном.Раз говоришь, что она – твоя дочь, позови ее, посмотрим отзовется ли она!

Чэнь Би.Мэйцзы, Бровочка… Бедная моя доченька…

Чэнь Мэй( холодно ). Ты, наверное, обознался? Точно с кем-то спутал.

Чэнь Би( охваченный горем ). Мэйцзы, я знаю, ты ненавидишь отца, отец тебя недостоин, недостоин твоей старшей сестры, недостоин вашей матери, отец причинил вам зло, отец грешный человек, никчемный, наполовину живой, наполовину мертвый, одной ногой в гробу…

Первый человек в черном.Это покаяние, что ли? Церкви нет поблизости?

Второй человек в черном.По берегу речки на восток ли в двадцати есть католический храм, недавно восстановили.

Чэнь Би.Мэйцзы, отец понимает, что ты попалась на их удочку, эти обманщики мои старые приятели, отец хочет помочь тебе вернуться на путь истинный!

Первый человек в черном.А ну, в сторону, старый хрыч!

Второй человек в черном.Барышня, пойдем с нами, и ты увидишь своего ребенка, гарантируем.

Чэнь Мэй направляется к людям в черном, Чэнь Би с собакой бросаются к ней, чтобы задержать.

Чэнь Мэй( гневно ). Кто ты такой? С какой стати ты задерживаешь меня? Я хочу к своему ребенку, это тебе известно? У моего ребенка с рождения во рту капли молока не было, если его не покормить, он умрет, это ты понимаешь?

Чэнь Би.Мэйцзы, ты меня ненавидишь, понимаю, ты меня не признаешь, ладно. Но не ходи ты с ними, они твоего ребенка продали, если пойдешь с ними, они могут столкнуть тебя в реку и утопить, а потом скажут, что ты сама в реку прыгнула, чтобы покончить жизнь самоубийством, такие дела они не однажды обделывали…

Первый человек в черном.Тебе, старая вешалка, и впрямь жить надоело, как я погляжу. Надо так порочить порядочных людей!

Второй человек в черном.Что ты за чушь несешь? Откуда в таком обществе, как наше, такие уродливые явления, как злодейские убийства из-за угла?

Первый человек в черном.Наверняка в придорожной лавке видиков насмотрелся.

Второй человек в черном.Галлюцинации из головы лезут.

Первый человек в черном.Не социализм у него, а капитализм получается.

Второй человек в черном.А из хороших людей – плохие.

Первый человек в черном.А добрые устремления выдает за злые намерения, как говорится, за ослиную требуху.

Чэнь Би.Вы и есть требуха ослиная, потроха говяжьи, грязная кошачья и собачья блевотина, дешевые подонки общества…

Второй человек в черном.Так ты еще дешевыми подонками общества нас обзываешь? Ты, свинья, роющаяся в помойной куче в поисках объедков, ты хоть знаешь, чем мы занимаемся?