Уильям Уортон - Пташка [litres]

Прямо по лбу! Очки слетают с носа! Вайс поворачивается и смотрит на меня близорукими глазами.

– О боже, сержант, наш пациент проявляет агрессию! Нам лучше уйти. Где мои очки?!

Я подбираю очки и вручаю ему. Стекла не разбились, но оправа погнулась, поэтому они сидят на нем кособоко. Он пытается их поправить, но тут опять раздается вопль:

– Стерильное!

Вайс опять получает удар по лбу. Он валится на спину, словно его ударили обухом по темечку. Очки висят на одном ухе. Повернувшись спиной к Птахе, он встает на колени и смотрит на Ринальди:

– Откройте дверь, выпустите меня отсюда!

Вайс пытается встать на ноги, когда Ринальди берет один из мячей и бросает его в сторону унитаза.

– Перехват, игра на первой!

Еще один вопль:

– Стерильное!

На этот раз Птаха подбивает Вайсу правую ягодицу. Мяч отскакивает и летит ко мне. Я бросаю его в окно, то самое, на которое Пташка пялился все эти дни.

– Мяч не засчитан, второй бросок!

Вайс оборачивается и смотрит на меня. Он все еще на коленях и пытается зацепить дужки очков за уши. Птаха достает следующий мяч. На этот раз он уже на него и не смотрит. Просто бросает.

– Стерильное!

При этом слове Вайс бросает очки и припадает к полу, закрывая руками голову. Вид такого вот толстяка, распластанного на полу, в ком угодно разбудит самое худшее. Теперь я понимаю, что должны чувствовать львы, загнавшие в реку буйвола или какое-нибудь другое большое и опасное животное. Теперь Птаха промазывает, но тут же достает еще один мяч. Прежде чем Вайс успевает шевельнуться, он попадает ему в шею. Мяч снова отскакивает, и Ринальди ловит его на лету.

– Перехват, игра на второй!

Брошенный им мяч летит мимо Пташкиной головы в дальний угол. Теперь мячи скачут по всей палате. Вайс остается лежать, прикрывается и пробует водрузить на нос очки. Он кричит, чтобы Ринальди открыл дверь. Умоляет меня забрать ключи у Ринальди. Мы не обращаем внимания. Он угрожает трибуналом. Нашел чем пугать, придумал бы что-нибудь поинтересней. Он орет что есть мочи, призывая на помощь. Но никто не приходит его спасать. Через две двери почти ничего не слышно, на то они и рассчитаны.

Мы прекрасно проводим время и получаем большое удовольствие. Иногда бросаем мячи друг другу, иногда в потолок, целясь в лампочку, а иногда в самого Вайса, когда возникает подозрение, что он хочет встать. Каждый раз, бросая мяч, мы выкрикиваем какую-то бейсбольную тарабарщину:

– Запирай его в доме!

– Выше темп! Загоняем его до смерти!

– Двойным его на третьей!

– Берегись захвата!

– Жертва!!!

– Техасец!

– Отсекай лидера!

Мы бросаем мячи и так и этак. Бегаем кругами по всей палате. Мячи отскакивают от стен, обитых каким-то пружинящим материалом. Мы совсем распоясались. Я все время пытаюсь попасть в окно. Теперь нам всем достается. Это словно игра в снежки. Мне даже хочется, чтобы Вайс встал на ноги и присоединился к нам.

Мы начинаем обегать базы. На бегу мы бросаем мячи или подбираем их. И при этом не перестаем дико вопить. Толчок у нас – первая база, дальний угол – вторая, матрац, на котором спал Птаха, – третья, а Вайс у нас дом, то есть цель. Мы носимся кругами и каждый раз, пробегая мимо него, «осаливаем» его ударом ноги.

Затем игра, начавшаяся как развлечение, становится спортом. Каждый, останавливаясь перед домом, то есть Вайсом, бросает по очереди свой мяч. Теперь мы метим в окно. На нем решетка, и от пола до него далеко, футов пятнадцать. Прутья не очень частые, между ними вполне может пройти мяч, если его метко бросить. Три или четыре раза мы попадаем только по прутьям, и Ринальди орет:

– Земля, повторить!

Мы носимся все быстрее. Я совсем запыхался и опасаюсь, что один из мячей может попасть мне в челюсть. Представляю, как нелегко будет мне объяснить доктору в Диксе, что я повредил ее, играя в бейсбол в палате, где стены обиты чем-то пружинящим.

И тут, Птаха, ты вдруг остановишься у самого дома.

Ты поднимешь обе руки, словно судья, объявляющий, что игра закончена, и сделаешь шаг вперед. Я так и жду того момента, когда ты возьмешь швабру и выметешь старину Вайса вон.

– Специалист по краденым мячикам!

– Двое на базе!

– Два в ауте!

– У нас еще два мяча!

– Последний из девяти!

– Круши его!

Мы стоим, каждый на своей базе, и наблюдаем. У Птахи три мяча. Один попадает справа от окна, второй идет слишком низко. Третий проходит сквозь прутья решетки, слышится звук разбитого стекла, осколки падают вниз. Ринальди на третьей, он стоит на Пташкиной постели. Я на первой, оседлав унитаз. Ринальди кричит: