Василий Кондратьев - Показания поэтов [Повести, рассказы, эссе, заметки] [litres]

Господи. Не виноват, что мои письма выходят столь сбивчивыми: опять гудит звонок на смену, и я вынужден всё бросать и кончать письмо, чтобы оно дошло хоть когда-нибудь: почтальон следующую неделю проведёт на гауптвахте. Простите, если невозможно читать этот почерк…

Искренне Ваш

Василий Кондратьев

Дорогой Аркадий,

Быть может, моё, – дошедшее ли, – письмо Вам и вызвало глухое раздражение, или же невозможность ответа на подобные писания велика – но я просил бы извинить проклятую привычку, которая делает из нормального человека старую деву, в армейских условиях тем более… Автоматическая страсть к немедленным ответам неприятна, конечно, – но как заставить себя ждать, пока образуется то, что можно сказать действительно и оправданно?

Сколько времени прошло, пока не появилось то, что хотелось бы послать Вам… Я стал писать медленно, день за днём возвращаясь всё к тому же – и в столь разнообразных условиях… Быть может, это и заметно, конечно. Жизнь идёт цепью пробуждений от времени к времени, и тем более понятно, что я не могу заставить себя смотреть вокруг «непосредственно», без уснащения окружающего доставшимся, увы, грузом аллюзий и смешения своего мира с внешним. Хорошо, наверно, в армии быть чем-то вроде Эдуарда Лимонова – не знаю… Но ведь и здесь, в Карелии, всё призрачно; я добросовестно старался понять, какое же искусство даёт она, ходил на все здешние выставки, на расцветшие здесь, как и везде, спонтанные представления и вечера… Что же: одни живут ориентацией на Ленинград, другие пестуют нагретое вокруг себя книгами <���и> красками тепло интимного мира, третьи… Единственное, по-моему, собственно карельское в здешних художниках – это прорывающееся чувство волшебного сна посреди забытого Богом края, скупость, одухотворённая сама собой. Это уж я как недоученный искусствовед могу вычислить… Но такое обаяние в этом сонном царстве, такой уют домашнего спокойствия; иногда это затягивает неимоверно.

И забываешь, что жизнь – что-то меняющееся во времени. Но оно идёт, кажется. Не знаю, быть может, Вы слышали – правда ли запланировано кем-то издать «Форель разбивает лёд»? Хотя это уже и в «Ардисе» сделали…

По крайней мере я решил послать Вам вещи, которые, пожалуй, люблю больше всего остального, – кроме них мне нечего, наверно, сказать.

И простите мой почерк.

Искренне Ваш,

В. Кондратьев