Лев Николаев - Тополиный пух - Послевоенная повесть

Седьмого ноября Сережка утром в кино не пошел, а отправился на большую улицу. Машины там не ходили, и было непривычно видеть, что по мостовой шли люди. В руках у них были бумажные цветы, воздушные шарики, которые так и готовы были улететь, если бы их не держали за нитки. У гастронома он увидел Кольку.

— А ты почему не пошел на демонстрацию? — обрадовался Сережка.

— Я не пошел. Не захотел и не пошел. А мама пошла…

Сережка смял обеими руками обертку, которая осталась у него от мороженого, потом подбросил мокроватый комок вверх и сильно ударил по нему ногой. Комок, описав в воздухе дугу, покатился по асфальту.

— Что будем делать? — обратился он к Кольке и, не дожидаясь ответа, предложил: — Поехали на Фили.

— На Фили? Зачем?

— На лодках кататься. Там еще катаются… Я сам недавно видел, — соврал он, ожидая Колькино возражение.

Но Колька не возражал.

— Поехали, — согласился он, и они направились к трамвайной остановке.

На лодках на Филях уже не катались. Прозрачный лес стоял вдоль реки, как бы охраняя ее небыстрое течение. Деревья высились, как свечи, отражаясь в мутноватой воде, и набегающая рябь играла их длинными стволами.

Издали донесся металлический голос:

— Участников соревнования просят подойти к судейскому столику.

Голос повторил это дважды.

— Пошли, — оживился Сережка и кивнул головой в сторону. — Там соревнования… Посмотрим…

Они вышли на усыпанную мокрыми листьями аллею и пошли молча, прислушиваясь к окружающей их тишине. Из динамика снова раздался голос. Теперь это уже были требовательные слова команды:

— Участникам забега подойти к линии старта. Повторяю: участникам забега подойти к линии старта.

Над большой поляной, сильно провиснув, раскачивался транспарант: «Привет участникам соревнования». Спрятанная в кустах, стояла милицейская машина. Сережка заметил ее сразу же, как только они вышли на поляну. На линии старта выстраивались разноцветные шеренги парней с большими черными номерами на спинах. Финиш был почти там же, где и старт, но только с другой стороны.

— Вон Герман! — дернул Сережка Кольку за руку. — Я его знаю. Он на заводе работает… Вон он! Вон! В белой майке. Я его знаю!

Глядя сейчас на Германа, он вспомнил милицию, то, как его забрали, когда он разбил окна Носатому, и то, как обещал этот парень к нему приезжать, даже на стадион собирался взять. А потом ему почему-то припомнился Павел Андреевич. «Он ведь тоже обещал… А может быть, взрослые всегда так поступают? Наобещают только, а не делают… Но зачем тогда им это?»

Дали старт, и зрители начали перемещаться к финишу. Туда, увлекая Кольку, направился и Сережка. Прошло несколько минут.

— Герман! Герман! — сорвался вдруг с места Сережка, увидев, что его знакомый первым бежит к ленточке. — Герман! Давай! — приблизился Сережка к самой кромке дороги. — Еще! Еще!

Ему показалось, что Герман его услышал, потому что как-то дернулись его плечи и он вроде бы побежал быстрее. Однако Германа догоняли. Двое парней тоже оторвались от бежавшей стайки и быстро сокращали расстояние до лидера. К финишу Герман пришел вторым.

— Здравствуй, — подошел к нему Сережка.

Герман посмотрел на него беспокойными глазами и не узнал.

— Ну, я… Я — Сережа, который в милиции был… Помнишь? Я еще тогда стекла разбил…

Сережка запнулся, решив, что рассказывать это при Кольке не следует. Герман вспомнил:

— A-а, да! Нас тогда прикрепляли к детским комнатам милиции. А ты что тут делаешь? — с сильным придыханием спросил он и, высоко подняв руки, начал опускать их через стороны вниз.

— Я?.. Я так… Ничего. Вот приехали просто на Фили… Смотрим, соревнования, — начал объяснять Сережка, поглядывая на Кольку, но Герман его уже не слышал. К нему подошли ребята. Они начали что-то говорить, весело похлопывая его по плечу, и вскоре все двинулись с места.

— Я его знаю… Я его давно знаю, — все еще хвастался Сережка, глядя на удаляющегося Германа. — Он хорошо бегает! И в футбол тоже хорошо играет…

После праздника появился Павел Андреевич. Он увидел Сережку во дворе с каким-то парнем — это был Японец. Художник подошел ближе.

— Сережа! — улыбнулся он.

Первым посмотрел на него парень, а Сережка вроде как бы и не узнал.

— Вот ты где… А я все хожу-хожу по двору, ищу-ищу тебя…

— А чего его искать-то? Он не прячется, — неожиданно ответил за Сережку Японец.

Реплика Павлу Андреевичу не понравилась. Не понравилась она и Сережке. А Японец, отойдя подальше от лавочки, сплюнул, как всегда, сквозь зубы: