Натан Энгландер - Ужин в центре земли [Литрес]

– Хитроумно.

– Не мое изобретение. Я тут связался через интернет с мексиканцами. Поразительно, что они творят под границей со Штатами. Моя специальность – не инновации, а развитие.

Картограф прочищает горло.

– Если ты человек развития, то я как раз и пришел, чтобы просить о чем-то небывалом.

– Если бы я что-нибудь мог сейчас… – Хозяин сочувственно хмурится. Его широкое лицо выразительно вытягивается.

– Если я тебе не поверю, как ты к этому отнесешься? – спрашивает картограф.

– На здоровье, дело твое. Сейчас такое время – каждый во что хочет, в то и верит. – Он пожимает плечами. – Но скажи все равно. Если бы я все еще мог, что бы ты попросил меня переместить?

– Женщину, – говорит картограф.

– Так ты ради этого ко мне пришел? Столько переживаний из-за того, что надо какую-то родственницу переправить в Египет? Почему сразу не сказал? Если она не в списках, если на нее ничего нет, медицинский туризм никто не отменял, этим мы занимаемся.

– Дать взятку, бумажку подделать – не то же самое, что переправить под землей, – говорит его сын. – Для нас медицинский туризм – побочная деятельность.

Отец поворачивается к сыну, его настроение меняется в долю секунды.

– Почему ты здесь? Что там с углями?

Сын ныряет в кухню, а затем идет из нее через комнату наружу с подносом, полным мяса. Когда за ним закрывается дверь, картограф говорит:

– С этой женщиной мы не родственники. Да, ее надо переместить, но не отсюда туда.

– Без разницы, в какую сторону. Все маршруты перекрыты. Тоннели затоплены и обрушены.

– Я знаю, – говорит картограф. – Но я про другие тоннели. Между нами и Израилем.

Лицо хозяина багровеет. Он вскакивает, хватает пульт и выключает телевизор. Его сын просовывает голову в комнату, и хозяин рявкает:

– Иди к шашлыкам и закрой дверь!

Потом поворачивается к картографу, полный ярости.

– О чем ты мне толкуешь? Нет таких тоннелей!

– Я хочу провести женщину. Еврейку из Израиля.

– Смертная казнь! И тебе, и ей, и, скорее всего, мне тоже – за само обсуждение.

– Я ей то же самое сказал, – кивает картограф. – И поэтому я не хочу, чтобы она прошла весь путь. Хочу только встретиться с ней внизу.

– Что это значит – встретиться внизу?

– Свидание. В любом подземном коридоре, какой ты укажешь.

– Все это ради свидания? Ты хочешь трахнуть кого-то в тоннеле?

– Поаккуратней, – говорит картограф. – Свидание, да. Я хочу, скажем так, снять на один вечер тоннель, ведущий в Израиль.

Хозяин идет к боковому столику и шарит в ящике. Достает пачку сигарет и коробок спичек. Зажигает сигарету и глубоко затягивается несколько раз.

Когда никотин подействовал и к нему вернулся дар речи, он говорит:

– Чистейшее безумие. – Затем, помолчав: – С чего ты взял вообще, что он существует, тоннель в Израиль?

– Для следующей войны. Для войны, которая точно будет. Я знаю, что они есть. И я знаю, что их прокладываешь ты.

Хозяин подходит к двери. Запирает ее и прислоняется к ней спиной.

– Давай вообразим, – говорит он, – что я не сигарету, а пистолет вынул из ящика. – Направив сигарету картографу в лицо, продолжает: – Давай представим себе, что я девятимиллиметровым целюсь тебе между глаз.

– Представил, – говорит картограф.

– Чувствуешь?

Картограф отвечает взглядом, не решаясь кивнуть.

– Хорошо, – говорит хозяин. – А теперь скажи мне. Это не разводняк, не двойная гребаная игра? Потому что я пустил тебя к себе в дом, рассказал тебе про свой бизнес, а теперь собираюсь разделить с тобой любовно приготовленную еду.

Картограф, стараясь не выглядеть паникующим и вместе с тем не желая обидеть собеседника слишком спокойным видом, отвечает:

– Это искренняя, честная просьба.

– Потому что это тебе не хухры-мухры, это крупные дела, заказ с самого верха, оплачивает Иран – вот что они такое, эти тоннели, которых нет. Серьезная штука – серьезней некуда.

– У меня личное, сугубо частное дело. Я не собираюсь улизнуть через этот тоннель и не замышляю ничего героического и самоубийственного. Я хочу повидаться с женщиной, от которой я без ума.

– А ты не думаешь, что она шпионка, что ей надо узнать, где вход в тоннель, а может, и убить тебя внизу?

– Ручаюсь, что нет, – говорит картограф, не добавляя: «Теперь уже нет», потому что это лишнее сейчас.

– И ты не собираешься нас продать, как сын шейха Юсефа? [25] Имеется в виду Мусаб Хасан Юсеф (р. 1978), сын одного из основателей движения ХАМАС, с 1997 по 2007 г. работавший на израильские спецслужбы.