Сергей Головачев - Лысая гора [издательство «Алетейя»]

От противоестественной связи с человеком-змеем она родила мёртвую девочку, которую почему-то сразу же назвала Навкой, то есть посланницей из Нави — мира мёртвых. Через пять минут после реанимации, когда акушеры, уже отчаявшись её оживить, опустили руки, Веда попросила подержать мертворождённую у себя на груди. И неожиданно ребёнок ожил! Сердце его застучало, и дитя закричало. Видимо, благодаря своему дару она и воскресила Навку.

От нахлынувших воспоминаний Веду отвлекло чьё-то пение. Негромкий девичий голос невыразимо печально выводил мелодию какой-то арии, словно где-то поблизости упражнялась в колоратурном сопрано оперная певица. Чарующее пение так подействовало на Веду, что она, забыв обо всём на свете, пошла на голос.

Вдруг впереди она увидела сидевшую на ветке птицедеву — похожую на птицу Сирин, огромную чёрную галку с широко разведёнными крыльями, у которой на месте галочьей головы с толстым клювом находилась голова девушки с длинными чёрными волосами.

«Кто ты?» — спросила её Веда.

Печальное пение тут же прекратилось.

«Кто ты?» — вновь послала она птицедеве телепатический посыл.

«Леля», — отозвалась та.

«Кто?» — удивилась Веда.

«Дочка Лысогора».

«Та самая, которая пропала здесь шесть лет тому назад?» — обомлела Веда.

«Да».

«Это наг тебя такою сделал?» — спросила Веда.

«Да, — ответила Леля. — Он отсёк мне тело, но взамен дал тело птицы. Но такой меня никто не видит и не слышит — только вы. Для остальных я просто галка».

«Он сейчас в своей норе?» — перебила её Веда.

«Нет, он ходит по горе. В поисках новой жертвы». «А ты, случайно, не видела здесь внучку мою Зою?» «Нет», — покачала птицедева головой.

Веда вздохнула.

«Расскажи, как всё это с тобой случилось?» Птицедева резко взмахнула крыльями.

Внезапное видение, сдвиг , — и перед мысленным взором Веды, словно во сне, появилась отчётливая картинка. Она вновь увидела нага. Как бы со стороны. Только сейчас всё дело происходило зимой. Полностью обнажённый, он стоял на коленях в снегу, скрываясь за чёрным стволом дерева на вершине вала. Внизу по протоптанной в снегу дорожке Бастионного шляха шла Леля в белой куртке и в белой вязаной шапочке. Издали заметив её, наг тотчас зачмокал от восхищения. Услышав характерный ляскающий звук, как если бы это белочка ляскала зубами, Леля оглянулась по сторонам, но никакой белки вокруг не обнаружила.

Когда она приблизилась, наг вновь издал свой коронный звук губами, смыкая и быстро размыкая их. Леля остановилась и испуганно подняла голову. На валу никого не было, ничего подозрительного. Но звук-то ведь был.

Она ускорила шаг, но вскоре вновь услышала за спиной тихое причмокивание, как если бы кто-то смаковал удовольствие, посасывая женскую грудь. Леля замерла и оглянулась. То, что она увидела, привело её в такой ужас, который невозможно описать, но который удивительно точно передал впоследствии художник, изобразивший её на подпорной стенке перед входом на Лысую Гору. Она кричала так пронзительно, что её душераздирающий вопль был слышен далеко за пределами горы.

С вершины вала, оставляя за собой два следа, похожие на следы лыж, съезжал на двух толстых змеиных хвостах обнажённый мужчина неопределённого возраста. Наг был совершенно наг, без всякой растительности на голове, на груди и на лобке.

Леля почему-то не бросилась никуда бежать. Она просто стояла и истерически кричала. Видимо, у неё отказали ноги. Наг очень быстро подкатил к ней, схватил свою добычу на руки и понёс к расположенному рядом чёрному логову с кривой осиной, растущей пред входом.

Душераздирающий крик вдруг прекратился и видение исчезло. Кем-то напуганная, птицедева шумно взмахнула крыльями и, истошно крича, улетела прочь.

Напугал её чернобородый мужчина в чёрной рясе с медным крестом на груди, взбиравшийся на вал с противоположной стороны. Проводив взглядом суматошно кричавшую галку, безумный инквизитор поднялся наверх и принялся озирать окрестности в надежде разглядеть с шестиметровой высоты то, что он искал уже битый час и никак не мог найти.

Слева от него пролегала широкая грунтовая дорога, справа просматривался глубокий крепостной ров, по дну которого пролегала тропинка. Чуть далее впереди располагалась небольшая открытая полянка с двумя раскидистыми соснами, а позади на тропинке стояла седая монашка в чёрном платье с белым воротником. В одной руке она держала деревянный посох, в другой — ошейник, сложенный пополам.