Сергей Головачев - Лысая гора [издательство «Алетейя»]

— А от кого был Авель? — заинтересовался молодой человек с бульдожьим выражением лица.

— Тот был от Адама, — ответил гид, — но поскольку Каин его убил, род человеческий на Авеле прервался.

— То есть вы хотите сказать, что падшие ангелы были рептилоидами? — не поверила ему девушка с длинным, как у ящерицы язычком.

— Как и сами ангелы. Все пришельцы, сошедшие с небес, были звероподобны. Более того, аннунаки были двуполы изначально. Причём, их половая ориентация менялась в зависимости от фаз луны. Мужчинами они становились на растущей луне, женщинами — на убывающей. Однополые особи рождались у них только от земных женщин. Вот почему у иных наследственность передаётся по материнской линии.

Ерунда всё это! — пренебрежительно отозвалась прыщавая девица с острой крысиной мордочкой, — как можно произойти от рептилий?

— Ну, если считается, что первые люди произошли от обезьян, то почему иные не могут произойти от змей и прочих гадов? — задал всем гид риторический вопрос.

— Ш-што-то не верится, — засомневалась толстая тётка с обрюзгшим лицом и заплывшими, как у свиньи, глазками.

— Тогда вспомните легенду о нашем киевском Змее Горыныче. Какую он дань требовал у горожан?

— Чтобы те каждый день поставляли ему новую девицу, — живо ответил ему малорослый мужик с жидкой козлиной бородкой.

— А зачем, спрашивается, ему каждый день нужна была новая девица? Вернее, девственница? А затем, что он пользовался правом первой ночи, чтобы передать своё змеиное семя потомкам, и постепенно раствориться среди местного населения. И вот теперь, благодаря тем девицам, иные ничем и не отличаются от людей.

— А как узнать, кто стоит перед тобой? — поинтересовалась Лада. — Обычный человек или иной?

— Ну, — замялся гид, — определить это довольно сложно. Их звериная сущность проявляется только во время катаклизмов. Во время войн и всяких революций. В остальное время иные так хорошо маскируются, что их не различишь.

— А в Киеве их много?

— Ну, — на секунду задумался гид, — если бы иные светились, как светлячки, то ночью в Киеве было бы светло, как днём. А если бы они вышли на Крещатик, то запрудили бы его от края до края, включая все три огромных площади — Европейскую, Бессарабскую и Майдан.

— А эти… рептилоиды… они могут находиться здесь? — испуганно спросила Лада.

— Можете не сомневаться, — усмехнулся гид, — они как раз стоят сейчас у вас за спиной, только вы их не видите… Шучу. Единственные, кто их может увидеть без гаджетов — это ясновидящие, колдуны, шаманы и ведьмы. Правда, для этого им приходится включать своё подсознание и напрягать внутреннее зрение.

Как только экскурсанты вслед за гидом покинули загороженный шлагбаумом северный вход на Лысую гору и спустились к речке Лыбедь, сюда с трёх сторон стали подходить новые действующие лица.

Справа из проезда под виадуком вышла небольшая группа молодых людей. Одеты они были разношёрстно: кто в джинсах и свитерах, кто в камуфляжных штанах и куртках. Обуты они были также, кто во что горазд: кто в берцах, кто в кроссовках. Бросалось в глаза лишь то, что все они были стрижены налысо.

В группе было семь человек, и выправкой своей они напоминали военизированный отряд. Правда, вместо оружия парни несли на плечах лопаты, мётлы, двуручные пилы и грабли. Замыкал колонну велосипедист на горном байке в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове.

Слева по узкому тротуару вдоль Сапёрно-Слободской улицы двигалась ещё одна парочка бритоголовых подростков — Алексей Попович по прозвищу Злой и Никита Дубравин по прозвищу Добрыня — старшеклассники из ближайшей гимназии, расположенной на Багриновой горе.

Сверху по улице Киквидзе, которая пересекала СапёрноСлободскую улицу по мостовому переходу и упиралась внизу прямо в Лысую гору, мчалась оранжевая мусороуборочная машина. Она первой подъехала к месту общего сбора, назначенного на тринадцать часов дня, и резко затормозила перед закрытым шлагбаумом.

Из кабины вылезли трое — два мусорщика в оранжевых комбинезонах и водитель в белой рубахе и в синем галифе. Все трое также были бритоголовыми, только у водителя с затылка картинно свисал по-козацки длинный чуб, заведённый за правое ухо.

Из-под строительного вагончика, расположенного неподалёку, выскочили три чёрных лохматых пса и с лаем бросились к ним.

— Цыть! — грозно прикрикнул на них водитель.