Глеб Шульпяков - Красная планета

В тот день по дороге в Гомель нашу машину остановил наряд “Беркута”. Это была плановая проверка, и нас отпустили бы, если бы не полторы тысячи одинаковых писем в багажнике. Формально никакого криминала в нашей авантюре не было, ведь не существовало заявлений от потерпевших. Но начальник участка был заинтригован чисто по-человечески. Хохлацкое любопытство страшная вещь, и я решил, что лучше рассказать ему хоть что-то, чем отмалчиваться. Историю с письмами я выставил как психологический эксперимент в области нравов. “Скажите, товарищ офицер, – закончил я свою историю. – Вот вы, когда найдете такое письмо, что сделаете, вскроете?” – “Наверное, нет”, – задумчиво ответил он.

“Значит, вы порядочный и честный человек. А мне интересен тот, кто не только вскроет письмо, но и захочет использовать ситуацию” – “Так-так… – Он снова задумался. – А картины, что с ними?”

Я почувствовал подвох, ведь о картинах офицер не должен был знать. “Картины?” – переспросил я. Он медленно разложил газету. “Робин Гуды из Чернигова” (заголовок), ниже крупное фото конверта… “Ах, вот вы о чем!” (я видел эту публикацию впервые). – Ну, не сам же я придумал эту историю (я сделал вид, что не знаю, с чего начать). Видите ли, я социолог. Я пишу диссертацию о ситуативности психологических реакций в период кризиса. Я прочитал статью и решил воспользоваться методом. Хотя журналистам следует быть осторожнее. Вдруг кому-то в голову взбредет повторить их подвиги? Если можно, я использую ваш ответ в своей работе”, – добавил я.

Офицер отпустил меня с миром, но вскоре наша история все равно закончилась. Одним из писем решил воспользоваться “человек с холодной головой и горячим сердцем”. При встрече я узнал оперативные номера, они даже не сменили ведомственную тачку. Мы заспорили. Я не хотел иметь с чекистами дела, но Шурик и Витя решили по-другому и картины были “проданы”. Они тут же вскрыли схему и “наехали”. Теперь нам предстояло работать на чужих людей. Я взял время подумать. К тому времени у меня имелся вид на жительство в Германии, оставалось только купить билет на поезд “Киев-Берлин”, а там пересесть до Бонна, где предпочитали жить мои многочисленные фиктивные женушки. Спустя время ко мне перебралась моя жена. Уже в Германии я узнал, что наша идея “пошла в народ”, и, несмотря на интернет, заметно усложнивший дело, пара семей где-то за Уралом еще кормится с писем счастья. Надеюсь, мой рассказ не навредит им. Сам я десять лет живу в Германии и забыл о прошлой жизни. Я верю, что всё можно начать заново. Я оптимист.

Она стоит в дверях, и волосы у нее распущены, а за спиной, за домом, за лугом, опоясывая городок и его обитателей, словно забирая их в обруч, – течет река. “Привет, персонаж!” Не слышит. Городок погружается в сумерки, но виноградники на холмах еще освещены солнцем. Розовое облако напоминает скомканную салфетку. “Вы опоздали, – говорит персонаж – выражаю вам “фи”. Да, так она и говорит: “фи”, и перекладывает чашку в другую руку. Тогда в городок окончательно сходит вечер; белизна домов отслаивается от стен и растворяется как молоко. “Где ты, персонаж? Не оставляй меня во тьме. Дай внести вещи; мои слова не займут много места. Дай окончить, что начато. Дай…” Не слышит.

В начале марта Саша снова приехал в Германию. Провести несколько дней в Кёльне предложил Леон, теперь он приглашал по линии городского музея, который взял его макет города на выставку. После открытия выставки Саша собирался поехать на Мозель, в небольшом городке на этой реке жила знакомая Леона. Он сосватал Сашу погостить у нее среди виноградников, а Фриш вызвался отвезти.

Заочно знал ее и Саша, “хозяйка Мозеля” (как он про себя назвал ее) была сестрой Вадим Вадимыча. Он познакомился с этим странным типом, фотографом и фантазером, прошлой осенью здесь же, в Кёльне. Саша хорошо помнил, как в какой-то момент их ночного разговора Вадимыч вдруг показал фотокарточку. Молодые родители, девочка-подросток и он, пятилетний карапуз. Тогда Саша не обратил на сестру внимания, его поразил мальчишка – в детстве у него была такая же шапка из кролика. А потом в рассказе Вадимыча Саша вдруг увидел сюжет для книги. И Станцию, где была сделана эта фотография, и молодых родителей, и мальчика с сестрой он решил поместить на Красной планете, это была колония молодых ученых. Но потом что-то пошло не так и Станцию эвакуировали. Дети вернулись к обычной жизни, которая обошлась с ними самым неожиданным образом. Как? Об этом он и хотел написать.