Катрин Корр - Ни за что и никогда

– Мы ведь похожи с тобой. Оба упертые. Оба не желаем отступать. Оба стремимся достичь своей цели.

– Нет, Арсений. Мы абсолютно разные. Ты не понимаешь, что хорошо, а что плохо. Чтобы достичь желаемого, ты используешь жестокие методы, даже не задумываясь над тем, к чему они могут привести. Так было в детстве, так есть и сейчас.

Он усмехнулся, повернув в сторону голову. Я сжала кулак, стараясь выдержать ощутимое давление.

– Тебе просто не повезло. В детстве все мы чудили, а сейчас у меня нет другого выхода. Может, ты и не поверишь мне, но я действительно не в восторге от того, что делаю.

– Ты прав, не поверю.

– Ты когда-нибудь давала обещание, Соня? Только не приводи в пример своего бывшего жениха, которому ты клялась в вечной любви. Обещание тому, кто ни за что и никогда не станет для тебя чужим, а навсегда останется вот здесь? – с расстановкой спросил Арсений, ткнув в свою грудь указательным пальцем.

Я молчала. Не потому что, меня задело упоминание о моем бывшем, а только оттого, что была глубоко поражена словами Арсения. Я чувствовала, что есть какое-то объяснение его дурацким поступкам, но никак не могла зацепиться хоть за что-нибудь, что привело бы меня к истине. А теперь же, мне было за что ухватиться.

– А ты когда-нибудь пробовал шиш с маслом? Уверяю, тебе понравится! Мне все равно, кому ты пообещал мой участок, своей подружке или лучшему другу. Не сомневаюсь, что в скором времени до каждого, кого ты подкупаешь своими подарочками, дойдет, что они поступают неправильно.

– Моей подружке? – усмехнулся Арсений, склонив на бок голову. – И давно тебя интересует моя подружка ?

– Все, что с тобой связано, мне противно, – огрызнулась я, демонстративно оглядев его с головы до ног.

– И поэтому ты так сильно прижалась ко мне несколько минут назад.

– Я чертовски сожалею об этом.

– А по-моему, ты лукавишь.

– А по-моему, ты просто идиот!

Я резко опустила дверную ручку за спиной, дабы прекратить пустой разговор, который только лишний раз доказывал мне существование необъятной тупости, резкости и упрямства этого самоуверенного кретина. Но стоило мне только двинуть ногой, как одной рукой Арсений перегородил мне путь, буквально нависнув надо мной. Несколько секунд он молча смотрел на меня, а некогда веселое выражение его лица сменилось пугающим меня спокойствием. Свободной рукой он коснулся моего лица и от прикосновения его теплых пальцев кожу стало пощипывать.

– Я тебе нравлюсь? – вдруг выпалила я, не отводя от него настороженный взгляд.

Мой вопрос показался Арсению забавным. Он слабо улыбнулся, а потом его мягкие губы накрыли мои. В груди моментально вспыхнул пожар, разнося горящие искры по всему телу. Движимая неведомой силой, я вновь прильнула к мужчине, попав в крепкие и такие приятные объятия. В минуты покоя и легкого наслаждения невозможно о чем-то думать, мозг как будто превращался в скрипучий пенопласт. Я обхватила руками его крепкую шею, заставив прижаться к себе еще сильнее. Мне нравилось это порхающее чувство безмятежности, что дарили поцелуи. В объятиях ощущался покой, а тревоги уничтожались сами собой. Да и звездная ночь в тот момент была так прекрасна, что, наверное, впервые за все время пребывания здесь, я действительно обрела покой. И пускай, всего на несколько минут…

– Нет, – прохрипел Арсений, прервав поцелуй, – ты мне не нравишься. Ты мне совершенно не нравишься.

Я опешила и несколько раз без остановки хлопала ресницами, пытаясь осмыслить услышанное.

– Но не было и дня, чтобы я не думал о тебе. Черт возьми, продай мне этот чертов участок, Соня! – громко и с заметным отчаянием в голосе потребовал он. – Продай его и все закончится!

– Какой же ты все-таки козел.

Я с силой толкнула его назад и успела забежать на кухню. Прежде, чем Арсений схватился за дверную ручку, я провернула ключ и скрылась в доме, покрывая себя всевозможными ругательствами. От собственной глупости мне хотелось рыдать, впрочем, ничто в ту ночь этому не помешало.

Три дня слились в один долгий и бесконечный. Я без конца смотрела сопливые мелодрамы, позволяя себе реветь вместе с главными героями. Питалась чипсами, крекерами и крабовыми палочками, отказываясь заниматься приготовлением нормальной пищи. Я не открывала двери и не выходила на улицу. Я не выбегала во двор, когда несколько раз за это время ко мне наведывались незваные гости и не покрывала их грязными ругательствами. Всякий раз, глядя на разбитое окно, что я заклеила скотчем, мною овладевало такое безграничное отчаяние, что хотелось нырнуть в море и утопиться, ей-богу! Ко всему прочему, горькая обида, что тяжелым камнем давила на грудь, не позволяла мне не думать об Арсении. В особенности, о нашем поцелуе.