Алеся Ранимая - Еврейка

— Бронежилет надень!

— Да не буду я!

Красивая женщина смотрела на них. Пыль оседала к её ногам.

— Мы же объясняли правила, не будь сволочью!

— Посмотрите на неё, как я могу? Это же смешно!

Амит ткнул в Игоря тяжёлым бронежилетом.

— Дело в принципе, ты не понимаешь, что ли? Она потом первая на суде скажет, что ты был без броника, и мы ничего не получим за весь этот риск!

Женщина улыбнулась. Она тщетно пыталась словить взгляд Игоря через плечи Данино и Амита. Игорь прятал глаза, в руках у него был бесполезный тяжёлый броник, лицо горело румянцем.

— Какой риск, они тут живут, как же можно?

— Это их личное дело, это их выбор, а наше дело страховку не проебать!

Женщина опустила лицо и произнесла необычно красивым низким голосом:

— Надень, Игорь, не подводи их, у нас и правда недавно стреляли, — она махнула рукой в сторону, — я и детей в дом завела. Надень.

Игорь мялся. Данино затягивал порванные липучки на своём старом жилете и смотрел поочерёдно то на героя сюжета, то на женщину. Она была красива во всём, в каждой детали, как сошедшая со страниц Библии героиня Песни Песней царя Соломона. Просторная одежда — игрушка для ветра, который, налетая, вычерчивал под ней зрелое тело, то так, то эдак приоткрывая воображению скрытые детали. Гордая прямая спина, широкие бёдра, глухой платок, бессильный скрыть красоту и пышность волос, бронзовая тугая кожа, яркий взгляд. Щёки Игоря пылали, он неловко продевал руки сквозь бронированные плоскости и в какой-то момент даже застрял. Амит в течение долгих секунд наблюдал, как Игорь пытается высвободиться из панциря, увязая в нём ещё больше.

— Да помогите же ему! — воскликнула женщина. Игорь дёрнулся и рывком насадил на себя керамические пластины жилета.

— Здравствуй, Рахель.

— Здравствуй.

***

Через час съёмка была закончена. Амит был доволен собой и на радостях обратился к хозяйке:

— Рахель, давай я тебя сниму тоже, попадёшь на телевидение!

— Что ты, мне муж запрещает! — отмахнулась красавица в платке.

— Муж запрещает, — Амит усмехнулся, — двадцать первый век начался, 2001 год, а ей муж запрещает.

Рахель перестала улыбаться. Игорь напрягся, Данино вовремя скомандовал:

— Ладно, умник, поехали!

Амит снял с плеча камеру и зашагал к машине.

— Игорь, а как дела с финансами?

— А что? Он опять недоволен?

— Едят они много.

— Я же привозил вам еду, два пакета корма.

— Он запретил брать подарки от тебя, от твоего магазина, только от организации этой, с собаками, только через это, по накладным, с документами. Ему раввин запрещает.

— Но собаки помогают, разве нет?

— Очень помогают, с ними мне совсем не страшно, люблю я их. И люди любят.

— Так что?

— Муж запрещает, а они едят много.

Игоря передёрнуло под панцирем бронежилета, Рахель заметила.

— Не беспокойся, я кормлю их! Кашей кормлю, фарш иногда подмешиваю, люди приносят.

— А корм где?

— Он отдал, увёз, сказал, подарок от тебя, нельзя мне…

Рахель осеклась, но взгляд не отвела, выдержала.

— Налаживай дела, от организации он примет что угодно, как и собак принял.

— Налаживай! — Игорь вспыхнул. — С середины июля — почти ноль поступлений. Как что случается, теракт или нападение, так все с перепугу несутся с заказами, пожертвованиями, а потом тишина.

Игорь махнул рукой, позади него на узкой грунтовой колее шумно и неуклюже разворачивалась савана.

— Подожди, я знаю, что делать! Сейчас принесу, позвонишь, они тебе привезут, не я! И накладные будут!

Игорь понёсся к машине. Видно было, как Данино отпрянул от руля, резко осадил мотор, чтобы в последнем рывке савана не наехала на человека, бездумно бросившегося ей навстречу. От резкого торможения задние колёса фургона просели, из-под них посыпались песок и щебёнка, и ещё через мгновение савана наполовину скатилась в кювет.

Данино вывалился из машины, налетел на Игоря, толкнул его в бронированную грудь, проорал матерное, вульгарное:

— Хули ты прёшься, придурок, идеалист хренов! Ты слепой? Герой, блин! Да мы так до завтра здесь проторчим!

— Да вытащим, Данино, толкнём, тягач закажем! — Игорь оглядывался, ища поддержки.

— Закажем, на какие деньги? Толкнём! Тебя бы кто толкнул! Собачку на цепь посадил и рад! А её завтра стрельнут, и нет её, и что? Ради чего её спасал? Вёз? Что ты можешь?

— Неправда, мы собак учим взрывчатку находить! Что ты знаешь о нас, похуист говняный!

— Да кому надо искать? — Данино не унимался. — Кто тебе денег на это даст, денег надо много просить! Много! А на собак? Ты бы лучше роботов строил, программист хренов! На роботов бы тебе полиция миллион отвалила!