Стрелять научились. Патроны снаряжать. Ещё делать разные ловушки и капканы - тоже. Все, что съедобное под ногами в лесу - шло в дело. Грибов и ягод по осени было много. Отец всегда измерял радиацию, качал головой и велел ничего не есть сырого. Только отмачивать, а потом варить и жарить. Так, мол, не вредно. То есть, терпимо так.
И муки он привёз два больших мешка.
Но говорил, что чем дальше, тем труднее будет с припасами. Потом, бывало, уезжал уже и на два дня и на три, а то и на всю неделю. Привозил всегда еду. Иногда ещё одежду. Мы же росли. Свежий воздух, еда, беготня постоянная по лесу - такие здоровые выросли, что ты!
Сколько лет? Пять. Ровно пять лет так прожили. И зимы, и весны, и лета и осени. Книги, какие были, так я их уже чуть не наизусть знал. Новые-то он редко привозил. Больше всё по практике, конечно.
В общем, спас нас тогда отец. Просто вот спас и вырастил. Уважаю.
...
- Товарищ капитан, - впёрся в комнату большой в каске. - Все проверили.
- Ну, сержант, что там со следами?
- А что со следами? Трое их тут всего было. И больше никого. Так ведь и внутри - на троих все. Сходится.
- Ладно. Иди там, проверь посты, что ли. А то будет неприятно, если вдруг приедет ночью такой Рэмбо на машине. Начнёт гонять нас с перепугу. И на кухню заодно дай команду, чтобы готовили на всех. Похоже, сегодня здесь придётся переночевать. Не успеем мы обратно до ночи.
- Есть!
Капитан повернулся к столу, вздохнул:
- Значит, все у вас тут в порядке? Никаких жалоб?
- Какие могут быть жалобы на того, кто спас и вырастил? Да у нас папка - ого-го!
- А тебе сейчас, выходит...
- Тринадцать лет. Это просто я тут такой большой вырос. А так-то мне тринадцать.
- То есть, несовершеннолетний... Это хорошо.
За несовершеннолетнего должны отвечать родители. Даже не сестра, которой уже все девятнадцать. Ишь, цветёт и с бойцами заигрывает... Нет. Тут - отец или мать нужны. А от матери как раз заявление уже пять лет как висит. И отец в розыске числится. Выходит, закрыли "висяк". Если ещё мужика этого дождаться, то два дела сразу и закроем. И детей матери вернём, и папашу этого - идиота чертова. Вот ведь придумал детям конец света. И не подкопаешься, не объяснишь им ничего. Пять лет!
-- А вам живица не нужна? - спросил улыбчивый крепкий парень. - Она ведь очень полезна при ранениях или ожогах. А у вас всё же служба - дело опасное. Мы бы на оружие сменяли. А то ружья-то у нас старые. Да и вообще - они против автоматов совсем слабые, если вдруг что. Ну, или хоть на патроны, если вам оружием нельзя.
-- Главный приз
Петр Кедров, лицензированный специалист широкого профиля по вызову, свернул крышку с бутылки пива и замер на тридцать секунд. Ровно тридцать секунд, не больше и не меньше. Сначала раздались уже навязшие в зубах аккорды, потом хор спел короткую песенку, заканчивающуюся ударным "Пиво пьёшь - ума не будет!", и одновременно с этим лениво полз дымок из горлышка.
Когда-то кто-то посчитал, что культура пития сама собой заставит пить меньше, но красивее. Вот и полагалось теперь из бутылки наливать в высокий пивной бокал, наклонив его под углом и следя, чтобы шапка пены не перевалила через край. А если какой-то быдловатый гопник припадал от утреннего сушняка сразу губами, чтобы "из горла, по-пацански", то сначала получал порцию раздражающего газа. Не ядовитого, до этого не додумались ещё. Все же демократия и гуманизм... Но все равно ужасно противного, мерзкого - не отплюёшься. При этом, что интересно, само пиво оставалось вкусным и ароматным. Как придумали, где там эта капсула - так мужики до сих пор и не разобрались. Пытались даже экспериментировать, сбивать горлышко, скалывать его. Все равно будто из самой глубины пива шёл газ, запахом и вкусом своим убеждающий - лучше из бокала. Ну, ничего, ничего. Тридцать секунд - и пей на здоровье, как нравится.
Петру нравилось пить из бутылки. Это напоминало детство, школу, курилку-угол за ней, где старшеклассники в перемену успевали не только курнуть, но и чуток выпить. Курнуть теперь не удавалось. Для "курнуть" надо было идти в специальный курительный салон, платить за вход, а потом сидеть в дымном тумане, от которого слезились глаза, и курить кальян, который, как говорили, меньше вредит здоровью. А здоровье человека - общенациональное богатство. Сигареты же теперь выдавали только в армии - и то потому только, что не станешь же отпускать солдат каждый день в салон! Или даже каждый час.
Песня лилась, дымок курился, крышка ещё летела в урну по крутой дуге, медленно переворачиваясь и поблескивая жёлтой внутренней поверхностью...
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу