Ел ли он, пил ли он - как-то ускользало из памяти. Хотя, во сне и не положено. Даже если спать ляжешь голодным, снится не еда. Снятся всякие красивые и яркие сны. Вот и тут - все яркое. А про еду и питье - ни гу-гу.
Прямо тут, под стеной в какой-то нише, в дальнем углу, Стас прилёг, подняв воротник и уткнувшись в него носом. Спать, спать...
Спать? Во сне - спать? Что за фигня?
...
- А ты помнишь, - спросил Мишка. - Ну, насчёт снов. Ты ещё рассказывал, что видишь как будто сериал.
- Именно. Уж не знаю, как у меня получается, но заказываю продолжение - смотрю продолжение. Иногда такой многосерийник получается, что ты! С приключениями, с жутью настоящей. Цветной и с полным эффектом присутствия. Нет, правда!
Мишка завистливо вздыхал. У него сны были редкими. А когда они все же были, Мишка не мог вспомнить, что снилось. Потом утром ходил, как варёный, нога за ногу, все пытался как-то вспомнить и рассказать - что же там такое было интересное, в этом сне?
- Стасик! - кричала снизу сестра. - Идите с Мишкой завтракать! Скорее идите, а то эти гости - они же такие проглоты!
- Ы! - радостно кричали гости и что-то с хрустом смачно жевали.
...
Стас вздрогнул, вскочил и кинулся в дверь. Такие звуки... Это просто жуть какая-то. Треск. Влажный треск раздираемой плоти. Хруст разгрызаемых костей. Нечленораздельное "Ы-ы-ы!".
Бегом, бегом! На цыпочках - но бегом.
Вот оно, настоящее и страшное! До холодной спины, до сердца, выпрыгивающего из груди, до рта, раскрытого в неслышном крике - шуметь нельзя!
Бегом по коридору, скатиться по лестнице вниз, не останавливаясь, пересечь улицу, забиться в густую тень проулка, и только оттуда уже посмотреть назад. Вроде, оторвался. Вроде, не нашумел. Никто пока не гнался сзади.
И тут что-то зашелестело в тени. Потянулись зелёные усы, неуверенно ощупывая старинную мостовую, поднялось что-то, пахнущее крапивой и тухлой водой...
- А-а-а! - закричал Стас.
Дёрнулся, было, обратно, к свету. Споткнулся, вылетел на середину узкой улицы, упал на спину, ударился головой. Боль и чернота.
...
- А ужасы тебе снятся?
- Ха! Это же самый кайф! Это вот когда девчонки и все такое - так это совсем дурацкий сон. А вот ужасы, постапокалипсис, всякие там страхи - это как кино посмотреть. Просто вот - ух!
- Чёрт... А мне ничего не снится.
- Это тебе только так кажется. На самом деле сны видят все. Просто не все их запоминают. Мне вот часто снится море. Пляж такой, понимаешь. Солнце горячее. Что-то такое хорошее-хорошее снится. И тебе тоже снится - это обязательно. Просто ты не помнишь потом.
...
Это не страшно... Это совсем не страшно. Потому что во сне.
Нет, то есть, страшно, конечно. Руки и ноги оказались связаны зелёными побегами. Стаса потихоньку по горбатым булыжникам тащило в тень переулка.
- Ы! - крича кто-то сзади.
И это тоже было страшно. Но одновременно и смешно - вот вам! Фиг вам! Не достанете!
Стас начал бояться по-настоящему. Это когда - уже всё. То есть, совсем всё. И сердце замирает, и руки-ноги отнимаются, и мороз по коже. Как в хорошем кино, в общем.
Зелёный ус поднялся и воткнулся в своём падении Стасу в ногу. Боли совсем не было. Было чувство онемения, тёплого онемения в ноге. Потом оно стало подниматься выше и выше. Мышцы расслабились. Успокоилось дыхание. Стас наблюдал. Просто наблюдал, как в игре. Как во сне. То есть это же и был сон!
Тёплая волна достигла шеи, и он отключился.
...
- Стасик, - кричала сестра. - Идите с Мишкой ужинать! А то эти гости - сам знаешь!
Они сидели вместе с гостями, скрывающимися в полумраке большой столовой, за длинным столом. Говорили о чем-то хорошем и правильном. Мишка смеялся где-то рядом свежему анекдоту. Сестра подливала прохладного пиво в бокал. Было тепло и очень приятно. Это вам не сон какой-нибудь!
...
- Ы-ы-ы, - разочаровано сказал кто-то, смотря, как парализованное тело втягивается в огромный бутон.
- Ы! - прозвучало командой.
Слитные шлепки босых ног удалились в темноту, в которую погрузился город с заходом солнца.
-- Пять лет
Мне, когда все началось, было всего восемь лет. Вот можете говорить, что ещё маленький был, что ничего тогда не понимал. А ничего понимать и не надо было. В этом возрасте просто все запоминается. Все, что видишь или слышишь. Как картинка, как фотография.
Вот я и слышал, и видел. Росло напряжение. Так говорили родители - напряжение растёт. Все было в жизни хуже и хуже. В чем выражалось? Ну-у-у... Как вам объяснить. Вот, бывает, что просыпаешься, и видишь солнце, и какой-то шум на улице, и воробьи чирикают, и улыбка у тебя такая - и все хорошо. Понимаете? Все - хорошо. Легко, просто и хорошо. А тут - совсем наоборот. Хоть утром, хоть вечером - какое-то такое напряжение, как перед грозой. Просто вот ждёшь все время, что сейчас гром прогремит, и молния сверкнёт.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу