Александр Карнишин - Игра в классиков

Больших общих праздников в интернате было ровно четыре - по временам года. Зимний - Новый год. Весенний - День рождения. Летний - День жары. Осенний - День урожая.

Летний всегда подгадывали к самому жаркому летнему дню. Изучали всякие прогнозы, получали справки в метеоцентре, сравнивали показатели, смотрели, как было в прошлых годах, рисовали таблицы. Потом голосовали в сети, выбирая из тех дней, которые рассчитали. Сама подготовка была такой шебутной и весёлой. И много требовала знаний. Мелкие ещё не могли предсказывать погоду. Они только ходили за старшими и смотрели, вытаращив глаза, как те шарят по Интернету или сами запускают зонды, надув шар гелием из синего баллона. Поэтому летний праздник был переходящим. Он мог быть в июле, а мог - в августе. Но всегда в самый жаркий день лета. Хороший был праздник, весёлый. С обливанием водой и всякими общими играми.

Осенний праздник тоже был переходящим. Потому что он зависел от лета и от того, как созревал урожай. Тут уже надо смотреть статистику, отслеживать передачи по экономике. И конечно, праздник должен быть в день, когда нет дождя. Сентябрь, а иногда октябрь - так гулял по месяцам День урожая. И тоже было весело. А ещё - очень вкусно. Повара делали много разного из всего, что выращивалось на полуострове. А дирекция заказывала всякие редкости, чтобы каждый мог попробовать разные там ананасы или папайю с маракуйей. Вот и о вкусе дуриана лет с семи могли все спорить спокойно. Потому что пробовали, знали.

А Новый год и День рождения всегда был в одно и то же время. Это были праздники установленные, точные. Новый год - первого января. По морозу. Хотя, иногда мороза не было, а было серо-черное небо и такое же черно-серое море, сливающееся у горизонта с небом. Тревожные чайки. Огромные белые лебеди, кормящиеся у причала. И обязательная пахучая яркая ёлка, которую привозили на вертолёте откуда-то с севера. Тут своих ёлок не было - климат не тот. Тут были сосны. Очень красивые, иногда все такие вывернутые и изогнутые, как настоящие скульптуры. Но на Новый год положена была ёлка. И ёлка была всегда.

А День рождения, когда все получали подарки, и всем объявляли их новый возраст - первого мая. Так было всегда. В этом интернате - всегда.

А тут эта Ирка...

Мишка уже чуть не плакал. Не потому, что не мог ответить. Он и укусить за руку мог. Но ведь - девчонка, хоть и старшая! А девчонок кусать нельзя. Не по-пацански кусаться и драться с девчонками. Они же совсем другие. И эта вон, держит, в глаза пытается смотреть, но Мишка все отворачивается, потому что слезы наворачиваются, и хочется сесть в тёмном углу и тихо плакать, глотая слезы и вытирая нос рукавом серой повседневной формы.

- Ладно уж, иди в свой класс, малявка.

- Я вовсе не малявка!

- Раз плачешь - значит, малявка. А если не малявка, приходи в подвал сегодня вечером. Если не струсишь, конечно.

Ирка отпустила его и даже чуть толкнула коленом под зад. Не больно, не сильно, но очень обидно - как старшая и сильная.

Не драться же с девчонкой.

Мишка пошёл в класс. Там как раз уже диктовали домашнее задание, и он успел все записать. Хоть потом и получил замечание, что слишком долго ходил. И ещё совет сходить в медпункт, если так долго получается. Все смеялись.

- У тебя болит что-то? - спросил учитель.

Пришлось объяснять, что бежал, упал, стукнулся, поэтому красные глаза. Но уже не болит. Просто синяк. Синяк тоже показал. Можно подумать, есть такие пацаны, у которых вовсе нет синяков! Да после футбола все ноги бывают избитые. И что?

Обманывать учителя - не хорошо. Особенно вот так, напрямую. Но не говорить же ему всё честно про дурацкий вопрос про День рождения и про Ирку. Это было бы самым настоящим стукачеством. Потом тут просто не жить. А Ирку бы услали подальше, и все старшие специально приходили бы смотреть на мелкого, который стучит.

Лучше уж показать синяк и сказать, что упал на лестнице и потом сидел в углу и плакал тихонько - поэтому глаза красные.

Вечером Мишка подошёл к двери в подвал, которая оказалась не заперта.

В подвале хранили старую мебель и всякие ненужные учебные пособия. А когда они становились нужные, их вытаскивали, протирали и ставили в кабинеты. И мебель - когда вдруг привозили новых мелких - им ставили старые кровати. Отдельно селили в изолятор и ставили старые кровати. А уже потом переводили по группам, и там уже у них появлялось постоянное место.

Мишка приехал в интернат пять лет назад. И ничего об этом не помнил. Помнил только белые стены, которых почему-то очень тогда боялся и все время ревел. А потом вокруг стало сразу много таких же, и стало можно играть по-всякому. И он больше не ревел.