Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

– Н-н-ну же, Т-т-тейлор, одолжи м-м-мне т-т-транспортир, я х-х-хочу д-д-делать м-м-математику! – (Я на самом деле заикаюсь вовсе не так сильно. Миссис де Ру говорит, что мы очень сильно продвинулись.) – У-у-у т-т-тебя н-н-найдется т-т-т-точилка, а, Т-т-тейлор?

Я только ровным скучным голосом отвечал «нет». Вчера в кабинете математики Уилкокс выпросил пенал у Флойда Чейсли и вышвырнул его содержимое во двор.

– Ч-ч-что з-з-значит н-н-нет? А ч-ч-чем же т-т-ты к-к-карандаши т-т-точишь?

Вопрос за вопросом, таков метод Уилкокса. Стоит ответить, и он вывернет твой ответ так, что кажется: только полный дебил мог такое сказануть. Но если не отвечать, то как будто миришься с тем, что Уилкокс тебя изводит.

– Т-т-так ч-ч-что, Т-т-тейлор, д-д-девчонок т-т-тянет на т-т-твое з-з-заикание? – (Освальд Уайр и Энт Литтл захохотали как гиены – словно их хозяин классный юморист, как все шесть «пайтонов», вместе взятые.) – Н-н-наверняка у-у-у н-н-них в т-т-трусиках с-с-становится аж м-м-м-ма-ма-мэ-мэ-ми-ми-му-мокро!

За два ряда впереди вдруг стошнило Подгузника – гигантской упаковкой «Смартис», которую он сожрал на спор, чтобы ему дали поиграть во «Вторжение из космоса» на калькуляторе Энта Литтла. Поток разноцветной рвоты полился по проходу и отвлек Уилкокса. Я слез с автобуса на Драггерс-Энд и пошел домой один по задворкам общинного центра и церковных земель. Этот путь неблизкий. У Святого Гавриила кто-то пускал слишком ранние фейерверки, и они рассыпались цветом серебряных ложек по небу цвета алюминиевого порошка на «волшебном экране». Должно быть, чей-нибудь старший брат купил эти фейерверки у мистера Ридда. Я все еще был отравлен ядом, который оставил во мне Уилкокс, и не стал собирать последнюю водянистую чернику 1982 года.

Не этот ли яд испортил и папин чудесный подарок? В передаче Джона Крейвена сегодня рассказывали про «Мэри Роз». Это флагманский корабль Генриха VIII, затонувший в бурю много веков назад. Его недавно подняли со дна моря. Вся Англия смотрела. Но свисающие с крановой стрелы измазанные илом, изгаженные бревна, истекающие водой, вовсе не походили на сверкающий галеон с картин. Теперь люди стали говорить, что лучше было бы потратить те деньги на койки для больниц.

Кто-то позвонил в дверь.

– Холодно сегодня, – проскрипел старик в твидовой кепке. – Подморозило даже.

Это был второй сюрприз сегодняшнего дня. Сложно было бы сказать, какого цвета костюм на старике. Впрочем, сложно было бы сказать и какого цвета сам старик. Я накинул на дверь цепочку, потому что папа говорит, даже Лужок Черного Лебедя не защищен от извращенцев и маньяков. Старика цепочка позабавила:

– У тебя там что, сокровища короны спрятаны?

– Э… нет.

– Думаешь, я дуну-плюну и развалю твой дом, как волк хижину поросенка? Хозяйки, случайно, нету?

– Нет, мама сегодня на работе, в Челтнеме.

– Жаль, жаль. Год назад я ей наточил ножи так, что любо-дорого, как бритвы, но сейчас они, конечно, опять затупились. Тупой нож – самый опасный, ты знаешь? – Говорил он быстро, с легким, словно летящим акцентом. – Тупому лезвию соскользнуть – раз плюнуть. А она скоро вернется?

– Не раньше семи часов.

– Жаль, жаль. Не знаю, когда я буду тут опять проходить. А давай ты мне принесешь ножи сейчас, и я их наточу так, что любо-дорого? А ей будет сюрприз. У меня все, что надо, при себе. – Он встряхнул тяжелой угловатой сумкой с инструментом. – Займет не больше трех секунд. Твоя мамка будет во как рада. Назовет тебя лучшим сыном во всех трех графствах.

Я в этом сильно сомневался. Но не знал, как прогоняют бродячих точильщиков. Одно правило гласит, что грубить нельзя. Захлопнуть дверь у него перед носом было бы грубо. Но есть и другое правило, которое запрещает разговаривать с незнакомцами. И я сейчас его нарушал. Правилам следовало бы как-нибудь договориться между собой.

– Я тебе скидку дам, чавво [21] Парнишка ( цыган .). Переводчик благодарит Лилит Мазикину за консультации по цыганскому языку. . Приятно встретить такого учтивого юношу. «Манеры делают человека». Мамка тебя еще похвалит за то, что хорошо торговался. Скажи мне, сколько у тебя в копилке, и я скажу, сколько ножей могу тебе наточить за эти деньги.

– Извините. – (Положение ухудшалось.) – Я лучше сначала спрошу у мамы.

Точильщик смотрел вроде бы дружелюбно.

– С женщинами ссориться не стоит! Однако я постараюсь снова заглянуть в эти места через пару дней. А кстати, может, хозяин дома?

– Папа?