Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

Беда таких крупных и сильных людей, как Моби, заключалась, по его собственному признанию, в том, что слишком уж часто они полагаются на свои мускулы и слишком легко относятся к жизни, пока не наступает время прибегнуть к физической силе. Так было и в то утро, когда он, лежа под автомобилем мистера Элвуда, услышал о беспорядках: Моби лишь с презрением подумал, что белые люди привыкли раздувать панику и делать из мухи слона.

Перед уходом в свою контору мистер Элвуд заметил, что Моби опоздал в это утро на работу, и спросил, был ли он в деловой части города, прежде чем прийти сюда.

— Нет, сэр, я пришел прямо из дому. — Моби не счел нужным интересоваться, чем вызван вопрос хозяина, или объяснять, почему он пришел на работу позже обычного. С утра он ходил по соседям, извещая их о предстоящем суде над Рамоном и чувствуя неловкость оттого, что, созывая на процесс других, сам не собирается туда.

— Что ж, если ты говоришь правду, тебе повезло, — сказал мистер Элвуд.

Лишь спустя много времени Моби обратил внимание на разъезжавшие по улицам машины с вооруженными людьми. Но он продолжал спокойно работать, пока не услышал голос продавца газет, выкрикивавший: «Экстренный выпуск!» Только после этого он оставил масленку, вытер ветошью руки и не спеша отправился за газетой.

Теперь он понял, что происходит. Но его встревожили не столько газетные заголовки, сколько собственная медлительность. Уже не могло быть речи о том, чтобы закончить ремонт машины и доставить ее к конторе мистера Элвуда. Надо было думать о дочери, которая, наверно, сидит в школе перепуганная, потому что все еще помнит страшные дни забастовки, когда они не раз приходили с обыском и грозились арестовать Моби, хотя Алиса умирала от туберкулеза. И все же благодаря Алисе его не арестовали, а лишь несколько часов продержали в полиции. Алиса, видимо, понимала, что, пока она жива, Моби будет в безопасности, и до конца забастовки отчаянно цеплялась за жизнь. А когда он сообщил ей, что забастовка кончилась и рабочие победили, Алиса улыбнулась и, дождавшись поздней ночи, чтобы не испугать спящую дочь, умерла.

Воспоминания о прошлом взволновали Моби, его массивное тело покрылось испариной. Несмотря на огромный рост, он чувствовал сейчас себя слабым и пытался не поддаваться этому, быть твердым. Будет ли для Пончика лучше, если он рискнет зайти за ней в школу, доказав тем самым, что дочь значит для него больше, чем все остальные, может быть, даже больше, чем… Алиса? Или все же, насколько это возможно, стоит постараться избежать осложнений и дать понять Пончику, что он верит в то, что его дочь сумеет постоять за себя?

О себе Моби не думал. Ему, как всем сильным людям, было свойственно чувство собственной неуязвимости. Но когда начинаешь думать о благоразумии и осторожности, невольно становишься на путь дяди Тома. Пускай не всегда можно уловить разницу между Реатой и Техасом, она тем не менее существует: за двадцать последних лет в этих краях линчевали только одного человека, и не негра, а мексиканца. И все же, хотя ты и знаешь, что можешь любого из них перешибить надвое левой рукой, приходится помнить, что кулак — это одно, а револьвер — другое. Выстрелом даже ребенок может свалить Моби Дугласа с ног, и с этим надо считаться.

Реата представилась ему вдруг скопищем слюнявых младенцев, которые размахивают револьверами и стреляют куда попало, швыряясь свинцом, будто капризные дети погремушками, когда расшалятся или испугаются чего-нибудь.

Впрочем, Моби тут же опомнился. Нет, эти люди знают, куда им стрелять. Они понимают, что без оружия ничего не стоят. Если у них отнять их револьверы и винтовки, они превратятся в обычных людей, которые могут быть безработными, отверженными, нищими. Оружие — это соломинка, за которую они хватаются перед тем, как уйти под воду.

Моби тщательно продумал, как он проберется к школе со стороны спортивной площадки и подождет в кустах, пока не зазвенит звонок, извещающий об окончании занятий. Но он опоздал, задержавшись в лавке. Учащиеся младших классов уже вышли, и многие из них гурьбой направились к палатке с фруктовыми соками. Перед школой в два ряда стояли машины, в некоторых из них Моби заметил блестящие каски легионеров.

Не один Моби решил в этот день прийти за своим ребенком. В школьном дворе было многолюднее, чем обычно, и Моби обрадовался: его громадная фигура не так бросалась в глаза. Смешавшись с толпой родителей, он наблюдал, как младшие школьники выскакивают из дверей и, толкаясь и бегая друг за другом, весело кричат, наслаждаясь свободой.