Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

Транкилино не стал прерывать Бэрнса. Он всегда удивлялся людям, без конца обманывающим себя. Удивлялся и возмущался до глубины души. Желая оправдать свою капитуляцию в собственных глазах, Бэрнс убедил себя, что нет никаких различий между ним и, скажем, Хесусом Хуаресом, хотя он, Бэрнс, имеет постоянную службу, получает триста долларов в месяц за выполнение приказов Дэна Барбиджа, Жака Махони и Торговой палаты (которые в свою очередь выполняют приказы своих хозяев), пользуется личными привилегиями, имеет приличное жилье и хороший стол, состоит членом фешенебельного клуба, поддерживает близкие отношения с крупными politicos и деловыми людьми, носит красивую форму и разъезжает в казенном автомобиле, в то время как Хесус Хуарес изнурен болезнями, бесправен, беден, несмотря на постоянный непосильный труд, неграмотен, несмотря на жадное стремление к знаниям, иностранец поневоле, поскольку его привлекла сюда обещанная возможность сытой жизни для его жены и одиннадцати детей, и страдает грыжей — профессиональным недугом шахтеров, так и не излеченным; Хесус Хуарес никогда не ел досыта, никогда не имел достаточно тряпья, чтобы одеть малышей, и достаточно мыла, чтобы содержать их в чистоте; дочь Хесуса Хуареса в пятнадцать лет стала проституткой и теперь жила на Даймонд-стрит в одном из домов терпимости, принадлежащем Джейку Махони, а его семилетнего сына убили за то, что он играл на улице; Хесуса Хуареса обсчитывают в лавке шахтоуправления, обирают в домах компании, он выбивался из сил, чтобы построить себе лачугу, а теперь вынужден лишиться ее; Хесус Хуарес не имеет влиятельных друзей, у которых он мог бы попросить защиты или хотя бы занять доллар; Хесус Хуарес отдан во власть чиновников, полицейских, politicos, голода, холода, невежества, клопов и болезней; Хесусу Хуаресу еще внушают, что перед богом он такой же человек, как и все, и что создатель будет к нему милостив, если он проявит христианское смирение; Хесус Хуарес — милый и добродушный простак, которого искалечила не слепая судьба, не случай, а Они — конкретные и реальные люди, и помогал Им Дэн Барбидж, привезший Хесуса по Их приказу, в соответствии с Их политикой, и он же занес Хесуса в черный список, чтобы обеспечить безопасность капиталовложениям и «здоровый» общественный порядок; Им помогал также Джейк Махони, наживающийся на разврате дочери Хуареса и укравший у него жилище с помощью закона об охране частного предприятия; Им помогал Бэрнс Боллинг, вооруженный на тот случай, если богобоязненность Хуареса окажется недостаточной и он не захочет страдать безропотно, а значит, покусится на Их капиталовложения, Их общественный порядок, Их «американскую форму правления». Хесус Хуарес возник перед глазами Транкилино, как живой, вызвав целую бурю чувств. Транкилино задохнулся и побледнел, однако он знал, что сейчас не следует говорить: он слишком разгневан. И в то же время ему уже невмоготу было видеть самодовольное лицо Бэрнса,

— Вы привели меня сюда не для того, чтобы я обучал вас политике, — начал Транкилино. — Хотя бы потому, что учиться вам уже поздно. Не будем терять время. Только одно хочу сказать: не завидую я вам. Вы это понимаете? Ни вам, ни вам подобным. Вы свое дело сделали. Продались, получили это место и ничего лучшего не заслуживаете. Какую же сделку вы намерены мне предложить? Выкладывайте.

Бэрнс ударил крепко сжатым кулаком по столу.

— Я не заключаю сделок! Я не политикан, черт побери, и не собираюсь учиться у тебя! Я хотел помочь тебе спасти своих, но теперь вижу, что ошибался! ВиДимо, ты действительно напрашиваешься на неприятности. Что ж! Ты их получишь, и даже в избытке.

Транкилино облегченно вздохнул. На этот раз Вэрнс наболтал лишнего.

— Вы хотите сказать, что меня повесят, если я не дам требуемых показаний?

— Я этого не говорил. — Бэрнс привстал со стула, посмотрел на Бэтта и снова сел, нахмурив брови. — Бэтт свидетель!

Потом он медленно проговорил:

— Я хочу одного: чтобы ты повторил под присягой все, что видел.

— Ладно, — ответил Транкилино, глядя Бэрнсу в глаза. — Повторю на суде, когда получу адвоката.

— Ты хочешь адвоката? Через десять минут ты его получишь.

— Я сам выберу себе адвоката. Зачем спешить?

Бэрнс подался вперед.

— Ты знаешь зачем, сам видел, что творится в зале суда. Мы уже арестовали четыреста пятьдесят человек, а может, и больше. К утру будет семьсот. Тебе известно, что делается в поселке. Мпе тоже. Я сам видел: в одной комнате двадцать детей и с ними два старика. Грудные младенцы пищат от голода. Неужели это тебя не трогает?