Борис Земцов - Жизнь строгого режима. Интеллигент на зоне

Новость для системы, которую уже знаешь изнутри, вполне естественная, закономерная, обыденная. А вот с точки зрения здравого смысла — эта новость — все равно удивительная, нелогичная, ошеломляющая. Лагерный библиотекарь Игорь Владимирович Н. (давно перешагнувший семидесятилетие, светлая голова российского военно-промышленного комплекса, автор многих изобретений в области радиолокации, радиоперехвата и прочих оборонных «штучек», лауреат многих государственных премий, кавалер многих государственных наград), угодивший сюда, в чем он абсолютно уверен, в результате интриг конкурентов — торговцев оружием, стал собирать документы на помилование и… получил отказ от администрации зоны.

Не понятно? Дело в том, что согласно существующему в нашей стране законодательству арестант, просящий помилование, должен, прежде всего, заручиться поддержкой администрации колонии, в которой он находится. Таков порядок. Вот и обратился «государственный человек», один из творцов противоракетной обороны Отечества, за поддержкой к начальству зоны. И… получил отказ, услышал тяжелую, как жабий прыжок, формулировку: «Нецелесообразно». Вот это уже более чем удивительно! Судьбу человека, почти шестьдесят лет прослужившего Отечеству, сделавшего немало для этого самого Отечества, решали люди, люди, для этого самого Отечества, вместе со всеми своими ближайшими родственниками, не наработавшие и одного процента от того, что сделал этот человек! Судьбу государственного человека решали пузатые недоумки-крохоборы. Для последних даже слово «коррупция» звучит слишком интеллигентно. Ибо погрязли они в мелких подачках, поборах и маломасштабных интригах и подлостях. Им, оказывается, из-за «колючки» в зоне в Свинушках, где с арестантских сортиров сплошь и рядом сорваны двери, где не хватает лампочек, где не получают ни одной газеты, «виднее», достоин ли этот человек помилования или нет!

Сам «виновник торжества» искренне недоумевает, как могло родиться такое решение. Ему и в голову не приходит, что подобное решение имеет свою цену, по «прейскуранту услуг для осужденных», что за это решение («целесообразно-нецелесообразно») надо было просто заплатить. И еще более удивительное, более омерзительное: накануне он имел аудиенцию у начальника колонии, беседовал с ним о всех возможных перспективах своего будущего, и тот подытожил встречу: «Как полковник — полковника, понимаю вас, постараюсь сделать все необходимое…»

Конечно, опять напрашиваются, да что там напрашиваются, лезут изо всех щелей параллели из недавнего нашего российского прошлого, из «ужасного» сталинско-бериевско-гулаговского периода истории. Так вот, в то «ужасное» время человек ранга Игоря Владимировича Н., попавший в аналогичную ситуацию, почти всегда получал в неволе возможность продолжить работу, начатую на свободе, направлялся в одну из шарашек, где к его услугам предоставлялись и квалифицированные помощники, и соответствующее оборудование, и дополнительный паек, и все прочее необходимое. А ясная голова военно-промышленного комплекса Игорь Владимирович Н. отсиживает свой срок в библиотеке, где выдает зэкам книги, подклеивает корешки и обложки да чертит в заветной тетрадочке схему своих новых изобретений. Слава богу, не оказался на промке. Впрочем, об этом я уже, кажется, писал. Выходит, «ужасный тоталитарный» ГУЛАГ в чем-то куда совершенней, чем нынешний его демократический преемник.

Лагерное радио будит нас по утрам отвратительной записью (со скрипом и треском) гимна (вот оно, неуважение к одному из главных государственных символов!), назойливо призывает делать зарядку (путем трансляции не менее затертой, сделанной еще в советское время, записи утренней гимнастики). И служит посредником в оперативной связи между нами, арестантами, и администрацией зоны («Осужденный Петров, занять рабочее место», «Осужденный Иванов прибыть на КПП» и т. д.). А еще некоторые изобретательные, наделенные чувством юмора представители администрации используют это радио в самом неожиданном качестве. Порою, в самых последних числах месяца, в лагерном эфире раздается обращение: «Господа фуфлыжники, просьба не беспокоить дежурного…»

И смех и грех! Дело в том, что по существующим здесь правилам все «игровые» (играющие на интерес, то есть на деньги, в карты и прочие азартные игры) обязаны за несколько дней до окончания месяца непременно рассчитаться по всем долгам, в крайнем случае, в порядке исключения «обосновать» (объяснить, аргументировать) отсрочку их выплаты. Разумеется, не у всех это получается. Вот и бегут в конце месяца иные проигравшиеся (т. е. фуфлыжники) к дежурному, слезно просят помощи, просят закрыть «под крышу», в свободные транзитные камеры, словом, любым образом спасти от «кредиторов».