Александр Журавлев - Смертный приговор с отсрочкой исполнения

22 июня. Как только произносишь «двадцать второе июня», так сразу в голову идет начало песни:

Жара грохнула 30–32 °C. Я с трудом брожу свои 4 километра. От такой жары отдышка, сердце бьется, приходиться на ходу глотать корвалол. Даже южноамериканцам жарко, они ожидали у нас снег и мороз. Проверил судьбу свою. Оказался у нас, во дворе Гемоцентра. Никуда ездить не надо. Сдал кровь из вены. На следующий день уже получил анализ основного показателя благополучия раковых клеток:

Гормональное исследование уровня ПСА? Простатический-специфический антиген. Три месяца назад были: 1,27 при норме от 0,19 до 4,00; мой врач-онколог сказал, что это хорошо. И вот после 6 месяцев уколов ЗОЛОДЕКСА — импортного препарата, по 8000 р. за укол каждые 28 дней, у меня стало: 0,65 нг/мл, при норме 0,9–4,00. По-моему, положение улучшилось, посмотрим, что скажет врач! Изменение с 1,27 до 0,65 это реальное уменьшение. Является ли это началом выздоровления? Или временное изменение?

Вот уже целую неделю читаю солнечную книгу «В лесах» — Мельников Печерский. Сильная книга. В одном месте у меня даже слезы потекли. Не думал, что со мной может такое случиться. Прочитал первый том, начал читать второй. Он описал жуткое состояние у людей, которые раньше времени теряют мать, молодую жену и особенно детей. Тут вся жизнь разбивается. Такие раны не заживают за всю жизнь. И это мы проходили.

21—23 июня самые длинные дни. Почти все цветы, лесные и полевые, отцвели. Осталась буйная зелень вблизи от нашего окна в сквере и дальше через дорогу в Химкинском лесопарке. Отдельные белки, оказывается, встречаются. 8 часов вечера — за окном яркое солнце и +28 °C.

И я осознаю, что я пока жив и нахожусь под жестким контролем любимой жены. Она совершенно восстановилась, во всяком случае, ее состояние лучше, чем мое. С работы ушла и домашнее хозяйство ведет сама. Не хочет никаких социальных работниц. Так что я нахожусь на иждивении 2-х женщин — жены дома и моей сотрудницей инженера Никольской Натальи Владимировны. Она работает и обо всем с работы меня информирует. Вот тоже судьба у человека! С мужем они разошлись. Дочь внезапно умерла. И осталась она — бабушка с 2 внуками. Содержит их и воспитывает. Подрабатывает на анализах на собаках. У нее приличная клиентура. Недавно у нее скончался брат, который пожизненно был заключен в психиатрическую лечебницу. По-моему, она очень героическая и сердечная женщина. На таких Россия держится. Вот она за меня и расписывается о явке на работу 2 раза в неделю. Таким образом, я пока числюсь на работе. Исправно прихожу раз в месяц получить свою зарплату, т. е. 10 % от моей полной ставки профессора. Начальство пока меня не беспокоит, а наш докторский совет пока прикрыли из-за 2-х липовых диссертаций, так что я совершенно свободен и лишь украшаю нашу академию статистически лишним доктором наук, профессором, ветераном Великой Отечественной войны и заслуженным деятелем науки.

При моем полном безделье меня раздражают два явления:

1. Совершенно «нахально», невзирая ни на что, растет борода. Приходится бриться каждые 2–3 суток.

2. Непрерывно работающий мозг, в который или из которого лезут всякие мысли.

Конечно, эти мысли и рассуждения здорово занимают досуг, но особенно мысли о двух непознаваемых явлениях, несмотря на явные успехи науки:

1. Наука не может переубедить верующих в непостижимости для нашего разума сущности Всевышнего бога-созидателя, создавшего все, что мы видим. Их мозг: всё во власти Божией.

2. Время — явление, которое абсолютно не познано ни нашим мозгом, ни наукой.

Единственное, что мы знаем, это о том, что это ДИКОЕ ПОЛЕ — ВРЕМЯ все время движется и по нашим представлениям только в одном направлении. Не зная, что это такое, мы измеряем его совершенно другими явлениями: один оборот Земли вокруг своей оси объявляем мерой времени — СУТКАМИ; один оборот Земли вокруг Солнца — ГОДОМ; один оборот Солнечной системы вокруг нашей ЧЕРНОЙ ДЫРЫ в центре нашей галактики — 200 миллионов лет. Но это же обороты, а не время как таковое!

Об этих явлениях можно думать, т. е. занимать свой мозг бесконечно и понимать только одно: на фоне этих явлений твоя жизнь во Вселенной будет просто незамеченна. Обидно, конечно. Однако ничего не поделать. Нам повезло. Мы уже 5 миллиардов лет живем в тихом уголке Вселенной, где не было никаких космических катастроф, благодаря чему к концу пятого миллиарда мы и смогли появиться. А пока мы катаемся по Вселенной на каком-то зернышке, которое называется Земля. И мы не ценим возможность размышлять и рассматривать наш уголок Вселенной. Если Вселенная не замечает нас, то мы кое-что видим во Вселенной. И будешь ты жить 50 лет или 95, никто не отметит, и всего через какие-нибудь 100 лет даже внуки о тебе уже ничего не будут знать. Поскольку в нашем распоряжении еще 4 миллиарда лет «мирной» космической жизни, мы можем радоваться маленьким радостям нашей жизни и жить в генах наших потомков: детей, внуков…