Моника Вуд - Один на миллион

…

История там такая, жил-был один принц по имени Гамлет. Его дядя убил его отца. Гамлет пытается распутать это дело, поэтому много разговаривает сам с собой, тут-то он и произносит монолог «Быть или не быть».

…

Потому что он задается вопросом: может ли смерть, эта неизведанная страна, быть предпочтительней жизни, все бедствия которой нам известны?

…

Такие бедствия, как «пращи и стрелы яростного рока» [14] Цитируется по переводу В. Набокова. , и все прочее, что терзает тебя. А я говорила, что Луиза научила меня танцевать?

…

Прямо там, в моей гостиной на Хай-стрит. Подобные глупости всегда происходят зимой, когда люди так изголодались по солнцу, что плохо соображают. Она принесла мне книгу, как часто делала, а я приготовила жаркое и испекла хлеб. У меня дома пахло как в пекарне, а зимой ничего лучше не бывает. Луиза вошла улыбаясь. У нее как раз завелся новый хахалёк — у Луизы всегда был новый хахалёк.

…

Да что ты, какой хохолок. При чем тут прическа! Хахалёк, с которым целуются!

…

Ухажер. Поклонник.

…

Ко мне она всегда приходила одна. Стол я накрыла — просто загляденье. В честь Луизы я всегда доставала полотняные салфетки, праздничные, с ручным кружевом, которое связала моя мама. Луиза ценила красивые вещи, в этом смысле она была как Мод-Люси. Даже уголки губ промокала салфеткой в точности как Мод-Люси. И ни разу не испачкала салфетку — а я угощала ее тысячу раз.

…

Да, ни единого пятнышка. Тем вечером, о котором я рассказываю, все небо блестело от звезд — словно их из бочки просыпали. Огни консервной фабрики смотрелись тоже нарядно, отражались в реке, сами как звезды. Мы с Луизой болтали про ее нового ухажера — я даже толком не слушала, все эти мужчины походили друг на друга, — и тут каким-то образом всплыло, что я не умею танцевать.

…

Да, теперь умею. Луиза тут же скинула туфли и потащила меня в гостиную. С музыкой у меня обстояло неважно, поэтому мы просто включили радио. Я предпочитала Глена Миллера, но в том году Элвис был последним писком моды.

…

Потому что он вилял бедрами и сводил глупых девчонок с ума. Луиза выбрала станцию, которая передавала Элвиса. Три раза подряд.

…

О, хорошо. Дай подумать. Во-первых, All Shook Up.

…

Во-первых, All Shook Up.

Во-вторых, Jailhouse Rock.

В-третьих, The Hound dog.

Луиза слушает первую песню и спрашивает меня: «Ты умеешь танцевать джиттербаг? [15] Популярный в 1930–1950-е годы танец, характеризующийся быстрыми резкими движениями, похожий на буги-вуги и рок-н-ролл. Относится к группе свинговых танцев наряду с линди-хопом и джайвом. » Честно говоря, иногда эта женщина в упор не видела очевидного. «Луиза, — говорю я ей. — Ну где в моей серой жизни множно научиться джиттербагу?» «Здесь. Прямо здесь ты и научишься, — отвечает она. — Я буду за мальчика, ты — за девочку».

…

Нет, не могу.

…

Не могу, не проси.

…

Только не жди чудес. Должна тебя сразу предупредить. Понизь, пожалуйста, уровень своих ожиданий. Бедра у меня уже плохо работают.

…

Шаг, шаг, шаг назад. Молодец. Шаг, шаг, шаг назад. Держишь даму за руки вот так. Правильно. Шаг, шаг, шаг назад. Вращаешь даму вот так.

…

Я сама виновата. Я наступила Луизе на ногу, как ты мне сейчас. Погоди минутку. Уф. Я сяду.

…

Да все в порядке. Просто нужно отдышаться. Уф. Мы с ней ужасно много смеялись. Знаешь, я до сих пор вижу лицо Луизы так же отчетливо, как твое.

…

Такое, как треугольник вершинкой вниз, нежное, но острое. Лисье лицо. Умные глаза. Эта женщина умела смеяться. И двигалась плавно, как теплая вода.

…

Да знаю я, послушай! Но это правда, она так двигалась. Даже в гостиной, среди моей жалкой обстановки, без зрителей, когда учила меня этому глупому танцу. Можно понять, почему у мужчин от нее кружилась голова. Она умела пробудить в них что-то… поэтическое. Я не очень освоила джиттербаг, как ты мог только что убедиться. Потом зазвучала другая песня, из кинофильма.

…

«Тамми». Про девушку, которая влюбилась. Я не вспоминала эту песню много лет. Пела ее Дебби Рейнолдс таким голосом, который вызывал в памяти кленовый сироп — густой, сладкий.

…

По темпу это был вальс: раз -два-три, раз -два-три. Луиза сказала: «Позвольте вас пригласить на тур вальса?», я ответила: «Позволяю», и готово — мы принялись вальсировать. Луиза, знаешь ли, мастерски танцевала, даже мужскую партию, так что мы провальсировали до конца песни и ни разу не сбились. «Не старайся, — сказала она. — Просто растворись. Растворись в мужчине и позволь ему вести тебя».