Виктор Пелевин - Непобедимое солнце. Книга 1

– Эмодзи? – спросила я.

– Нет. Инкарнации.

Я так услышала – «incarnations» – и переспросила:

– Почему инкарнации?

– Carnations, – повторил Андреас отчетливо. – Две гвоздики, красная и белая. Ждут пчелок…

И захихикал.

Я сначала подумала, что Андреас мог уловить из своих психоделических глубин какие-то, как выражался Фрэнк, эмпатические волны – но потом сообразила, что он, скорее всего, просто слышал наш разговор.

В дверь постучали.

– Зовут жрать, – сказал Андреас. – Идите, тут неплохо кормят.

– А ты? – спросил Фрэнк.

Андреас только махнул рукой.

Помещение, где принимали пищу, выглядело впечатляюще. Это была комната с круглой прозрачной стеной, наполовину зашторенной от вечернего солнца. Стол тоже был круглым, и довольно большим – хватило бы, пожалуй, на весь штат короля Артура.

За столом сидели Со, Майкл, Раджив и обе девочки – Сара и Мэй. Кроме них, появился новый персонаж – как я поняла, муж Со.

Это был пожилой седобородый мужчина в джинсовом – я не шучу – смокинге. То есть его буржуазный курительный пиджак с отливающими на свету черными лацканами был сшит из протертой до белизны джинсы с серьезными рваными дырами на рукавах и груди. Видимо, еще один образец desology. Перекрасили яхту, а теперь обкатывают другой продукт на папике.

– Саша, – представилась я.

– Тимофей, – ответил мужчина в смокинге. – Со говорит, что так мое имя будет по-русски: Tim or Fay, if you spell it. На самом деле просто Тим. Садитесь, друзья.

Я хотела есть, и уговаривать меня не было необходимости. Тем более что выглядел стол очень аппетитно.

Тут была сырая рыбная нарезка, салаты в половинках кокоса, крохотные баночки с овсянкой на йогурте, всякие блинчики, тарелки с сыром и целая уйма зелени. Рядом со столом стоял стюард – пожилой и совершенно не сексапильный азиат в матроске (правильно, а то в нее почему-то одевают исключительно молодых сексапильных азиаток). Матроска, правда, оказалась не совсем настоящей – ее воротник был просто напечатан на ткани. Стюард держал в руках меню.

– Если хотите яиц или там стейк, закажите, – сказал Тим.

Я заметила, что сам он уплетает картошку фри с жареной рыбой.

– Спасибо, – ответила я. – Тут вполне достаточно.

Минут пять мы ели молча. Сашими было очень вкусным, салаты – свежайшими, и я даже съела немного сыра, чего никогда не делаю после рыбы. Ничего, съем больше салата и господь простит.

– А чаю можно? – спросила я у азиата.

Чаю в меню было много разного. Я остановилась на скромном бергамоте – и через несколько минут мне принесли белый фарфоровый чайничек. Нет, жить тут определенно умели.

– Саша, – сказал Тим, – ты ведь из России?

Я кивнула.

– У меня к тебе один вопрос. Скажи, а зачем вы вмешиваетесь в наши выборы? Зачем вы посадили в Белый Дом этого рыжего монстра?

За столом засмеялись. Со укоризненно посмотрела на мужа.

– Неужели непонятно? – ответила я.

– Нет. Я потому и спрашиваю.

– Просто, видите ли, – сказала я, придав своему голосу тот оттенок искренней девичей задушевности, который так возбуждает пожилых мужчин, – мы ненавидим вашу свободу.

За столом опять засмеялись.

– А почему? – спросил Тим.

– Ну как почему. Мы понимаем, что никогда не будем такими свободными и прекрасными как вы, и все, что нам остается – это скрежетать зубами в темном углу и стараться из зависти вам нагадить.

Теперь засмеялись не только молодые люди, но и сам Тим.

– Хороший ответ, – сказал он. – Ты смешная. Но если напечатать такое в американской газете, девяносто процентов людей примет это за правду.

– Сейчас уже никто не примет за правду то, что пишут в газете, – сказала Сара.

– Такое примут, – ответил Тим. – Моя дочка Сара, как и все обеспеченные молодые люди, очень левая и очень радикальная. Она не понимает, что можно одновременно не верить газетам и безропотно глотать все их помои.

– Сара ваша дочка? – удивленно спросила я. – То есть она сестра Майкла?

– Да, – сказала Сара. – А что тут такого?

– Я подумала, ты его девушка. Вы с ним так спорили…

В этот раз я развеселила всех, включая даже азиата-стюарда.

– Однако, – сказал Тим. – Нет, они действительно все время спорят и дерутся, с самого детства. Но Майкл гей. Раджив – его бойфренд.

Я поглядела на Майкла, потом на Раджива, а потом зачем-то на Со. Та улыбнулась – как мне показалось, чуть-чуть виновато.

– Ты как относишься к геям? – спросил Тим.

– Я? Нормально.

– А вот Со никак не может этого в глубине души принять, – сказал Тим. – Нет, она чрезвычайно деликатна, не скажет ни единого слова и никогда не говорила. Но она все время знакомится с красивыми молодыми девушками и приводит их домой. Девушки думают, что нашли наконец богатую лесбиянку, а Со надеется, что Майкл наконец увлечется нормальной женской дырочкой…