Маша Трауб - Полное оZOOMление

Сын, правда, заходит ко мне на кухню и заверяет, что очень вкусно. Но он у меня очень умный мальчик. Когда я соль с сахаром перепутала, он тоже уверял, что очень вкусно. Тайком варил себе ночью пельмени. И, кажется, ел сырые сосиски. Тоже ночью. Но я могу его понять – он соскучился по студенческой жизни, и молодой организм требовал какой-нибудь гадости, фастфуда и коронных блюд друзей из общаги. Когда я сама, вот этими самыми руками, сделала слоеное тесто и напекла круассанов и слоек с шоколадом, Василий сказал, что ему очень понравилось. Почти как в его университетской столовке. Именно слойки он там всегда и берет.

– Мам, ты как вообще? – вдруг спросил Вася.

– В истерике, если честно, – призналась я. Сыну я могу об этом говорить прямо.

– Это я давно понял. Но сейчас что-то ты совсем, – ласково сказал сын.

– Ты после хашламы заметил? – я улыбнулась.

– Мам, посмотри. Ты уже испекла три пирога, и у тебя стоит кекс в духовке.

– Ты не хочешь кекс? А что хочешь? Может, пахлаву испечь? Ты в детстве ее очень любил.

– Ты когда свой сериал должна закончить?

– Через неделю. Мне еще две главы надо написать. Не знаю, как я это вообще сделаю, – призналась я.

– То есть приблизительно через неделю ты начнешь делать ремонт в квартире и выбрасывать холодильник.

– Нет, я борюсь с собой. Держу себя в руках. Из последних сил. Пока заказала три новые кастрюли и четыре сковороды, две новые крышки и казан. Очень хочу плов приготовить.

– Мам, ты это… я, конечно, рад, что в доме полно вкусной еды, но… ты не переживай так. Все хорошо будет. Ты успеешь.

Вы спросите: так что с арбузом-то?

Терпение.

Муж с друзьями освоил вечеринки по Zoom’у и возлияния по скайпу. Как говорят подростки, ему этот формат «зашел» – что ни день, он с кем-то онлайн выпивает и закусывает. Даже чокается. Раздражает, если честно. Мне нужно, чтобы люди на моих глазах закусывали, чавкали и сопели от удовольствия, накладывали побольше. Я хочу видеть, как гости, насытившись, откидываются на спинки стульев и говорят, что больше ничего не смогут проглотить. Но я приношу горячее, открываю крышку, а оттуда запахи – кинза, смешанная с чесноком, мята, тархун. И гости собираются с силами, находят внутри себя запасной желудок и едят с удовольствием. Потому что безучастно вдыхать эти запахи невозможно. Они уже не говорят, потому что не в силах, а мычат, перебрасываются междометиями, разрешают положить себе на тарелку еще один кусочек, если я спрашиваю. А я, конечно, спрашиваю и даже настаиваю. И еще вот картошечки и соус обязательно. Без соуса никак.

Но главное мое счастье – дети. Они подбегают, садятся за стол, выталкивая со стульев осоловевших родителей, и тоже едят. То, что никогда в жизни не ели, даже не пробовали и не собирались. Дети, которые вообще в принципе терпеть не могут еду, ни в каком виде. Моя специализация как повара – дети-малоежки с травмированной психикой, причем не важно, что стало причиной травмы.

Сима – спортсменка, ей вообще ничего нельзя, никогда. Только белок во всех видах. А именно белок в виде мяса и рыбы впихнуть в нее практически невозможно. Творог, овощи, фрукты. За два месяца кухонной изоляции я научилась делать рыбные котлеты, которые не пахнут рыбой и по вкусу напоминают… например, сыр. Кабачковые оладьи, в которых кабачок прикидывается яблоком. Сырники с секретиком – внутри спрятана ягода, но непонятно какая. Минимум муки, максимум творога и ягод. Омлеты с привкусом сдобной булочки. Мясной бульон, который пахнет чем угодно, только не мясом. Все сладости, выпечка, тортики и прочие вкусности – до полудня. После – категорически запрещено. Я пеку все в ночь, чтобы утром порадовать дочь «запрещенкой». Шоколадка – два квадратика в день. Но можно растопить, обмакнуть в шоколад клубничину. Тогда два квадратика превращаются в полноценный десерт.

Васе уже девятнадцать. Я сидела, писала текст. Сын зашел на кухню, достал из шкафа коробку с тростниковым сахаром, который я кладу в кофе, завернул кубик в салфетку, положил в карман и ушел.

– Васюш, что это было? – спросила я.

– Не знаю, – рассмеялся сын. – Иногда хочется сахара.

– А зачем ты его заворачиваешь в салфетку и прячешь в карман? Боишься, что я отберу?

– В детстве всегда так делал, – рассмеялся сын. – Ты отбирала. Не помнишь?

– Нет, зато я помню, как из щели между твоей кроватью и стеной выгребала конфетные фантики, баранки, пустые упаковки от чипсов, сладких кукурузных палочек и прочей гадости.