Леонид Иванов - Леший

— Просрал, значит, Степан наш обед, — подытожил Фёдор.

— Ты, едри мать, ишшо мне соль на рану сыпать будешь! — взъярился было Степан, но под дружный хохот всей компании тоже быстро отошёл и заулыбался.

— Ну, я ему припомню! Старый хрен! Будет знать, как подтрунивать!

— Нет, Степан, на выдумки у тебя ума не хватит. Это ведь надо пакостником родиться, чтобы такое на ходу придумывать. А ты у нас мужик хозяйственный, на такие шутки неспособный. А лещей твоих мы и завтра съедим. Если, конечно, опять просрать не умудришься.

Но на следующий день у Анемподиста была заготовлена новая пакость. Нравилось ему подтрунивать над Степаном, потому что тот на эти шутки неподдельно злился, иногда даже свирепел, но всякий раз не мог ничего придумать в отместку. Аник с вечера заварил пучок сенны, слил слегка зеленоватую жидкость в небольшую баночку, закрыл крышкой и положил в карман.

Утром, как обычно пораньше зашёл к Степану, у которого всегда собирались мужики, получив наряд на очередную работу. Степан, не смотря на расторопную жену, собирался дольше всех, и мужики успевали покурить на его лавке из широкой церковной плахи.

— Опять пакостить припёрся? — вместо приветствия спросил Степан. — Вот я тебе, Кенсоринович, точно когда-нить бока намну. Попадёшь ты мне под горячую руку.

— Так што это приключилось-то?

— Ты, едри мать, не делай такое ангельское личико! Кто окромя тебя мог вчерась мне лещей на шлёпанцы подменить. А окромя тебя некому, потому что Иван с Венькой даже в ограду не заходили.

— Дак, шлёпанцы-то хоть скусные были? — засмеялся Леший.

— Скусные, скусные! Меня Дарья вчера весь вечер пилила, что её любимые шлёпанцы в огне сжёг.

— Ладно, как думаешь, за сколько управитесь?

— Да дён за десять, поди, управимся.

— Я с вами съежжу, посмотрю, что да как. На обратном пути заодно присмотрю, где новую просеку рубить.

— Вот ты скажи, нахрена новую просеку? Что провода нельзя на телефонные столбы натянуть?

— Там напряжение другое. Говорят, помехи пойдут, да и в случае порыва опять же…

— Выдумывают хренотень всякую! Ладно, вон мужики пришли, да и Федька подъезжает. Пойдём, пока ты новую какую пакость не учинил. Уж пока в трактор не сядем, я с тормозка глаз не сведу.

На делянке сумки с едой сложили к кряжистому дереву, прикрыли ветками, покурили, как полагается перед началом работы, и взялись за дело. Завизжала, вгрызаясь острой цепью в сочные стволы сосен «Дружба», заухали кронами сваленные деревья, натужно задымил трактор, волокущий на тросу длинные хлысты. Анемподист пересчитал сваленные вчера деревья, прикинул, что за неделю такими темпами мужики валку закончат, потом дня три уйдёт на распиловку. До сенокоса справятся без проблем.

Анемподист оглянулся на занятых работой мужиков, незаметно подошёл к сложенным под ветки сумкам, открыл Степанову банку морса, влил туда вчерашний отвар, снова закупорил и пошёл восвояси.

Первый перекур мужики устроили через час. Спины у всех уже были мокрыми от пота, хотелось пить. В деревне все знали, что Степан ни в сенокос, ни на какой другой работе из своей посуды пить не даёт никому. Даже своей Дашке, да на чужое никто никогда и не рассчитывал. Клюква и брусника были у всех, и потому каждый брал с собой посуду с морсом или квасом.

Едва Степан после перекура свалил десяток сосен, как заглушил пилу и торопливо зашагал в сторону от делянки. Вернулся минут через десять, но едва приступил к работе, как пилу пришлось глушить снова.

— Это што с тобой? — поинтересовался Иван, когда Степан заглушил пилу в пятый или шестой раз.

— Да едри её мать, Дарья, видно, воду на морс не прокипятила. Пронесло, никакого спасу нет. Чистит, как с недостоялой браги.

— А ты вчера не этого? Не перебрал недобродившей браги, — поинтересовался знающий в этом деле толк Фёдор.

— Да вы што?! Ни в одном глазу!

— Дак, может, съел чево такова?

— Да яишницу только, да чай и хлеб с маслом.

— Дак может масло прогорклое?

— Вчера вечером Дашка сбивала.

— Может, перетрудился? Вон вчера сколько напластали, — высказал предположение молчавший до этого Иван.

— Вот это вернее всего, — охотно согласился Степан, чтобы на законном основании сбавить сгоряча взятый вчера темп заготовки столбов. Куда торопиться-то? На день раньше, на день позже, у бога дней не решето. Главное, до сенокоса управиться. А то действительно, надорвешься, как потом страду встречать немощному?

Но вечером Дарье про непрокипячёную воду всё же упрёк высказал, но та клялась и божилась, что зашпаривала ягоды крутым кипятком из самовара. Так очередная проделка Лешего опять прошла для него безнаказанно, но, главное, и без всякого интереса, потому что посмеяться не довелось ни самому шутнику, ни Степановым помощникам.